Любовь в законе
Шрифт:
– Это что, агитация? – недовольно спросила она.
– Нет, это совет. Ты же мне почти как дочь, хочу, чтобы у тебя все хорошо в жизни было. А Сева ради тебя на части разорвется, но все у вас будет.
– Что будет?
– Ну, деньги и все такое…
– А что, в деньгах счастье?
– Нет, но и без денег никуда. Все вокруг них, проклятых, вертится. Да ты и сама знаешь, каково это – на бабкину пенсию жить…
– Ничего, я привыкла.
– И все равно, прикид неплохо было бы сменить. В смысле одежду.
– Зачем?
– Ну, чтобы красивая была, нарядная.
– Я
– Ну, в этом я не сомневаюсь, – засмеялся Макар.
– Я не то хотела сказать, – зарделась Полина.
– Нет красивей одежды, чем совсем без одежды. Или ты со мной не согласна?
Она услышала, как скрипнули ножки стула, почувствовала, как Макар приблизился к ней, жарко дыхнул в шею.
– Я не знаю, – чувствуя, как слабеют в коленках ноги, пробормотала девушка.
Ее голова сама по себе клонилась назад, чтобы затылком лечь на крепкое мужское плечо. Еще немного – и ноги перестанут удерживать внезапно разомлевшее тело, и ей ничего не останется, как рухнуть в объятия Макара. Она боялась этого, но…
– Тебе и не надо знать. Главное, чтобы я это знал.
Она почувствовала, как его руки легли ей на плечи, но их тяжести она не ощутила. Сильные пальцы нежно принялись массировать шейные мышцы. Перед глазами все поплыло, потолок плавно закружился, наращивая обороты, тело будто вошло в состояние невесомости… В объятиях Севастьяна ничего подобного она не ощущала. А о том, что происходило сейчас, она мечтала всегда. Реального времени больше не существовало, была только пропасть, в которую можно было упасть совершенно без страха и разбиться насмерть.
– Мне почему-то кажется, что Сева – не твой мужчина, – громко и горячо прошептал ей на ухо Макар.
– Он мой парень… Но не мой мужчина, – кивнула она, удивляясь тому, что еще может что-то соображать.
– Тогда тебе нужен настоящий мужчина.
– Нужен.
– Знаешь, где его взять?
– Ты знаешь.
– Смотри, ты сама этого захотела.
– Захотела, – эхом и с желанием отозвалась она.
Кофточка будто растворилась в воздухе, так нежно и ловко снял ее Макар. И тело вдруг воспарило – это его подняли сильные руки. На какие-то мгновения Полине показалось, что она в лодке, а вокруг огромные штормовые волны, которые несут ее к берегу. Ну и пусть! Шторм вынесет ее на остров, который станет райским, если даже там живут дикари…
Макар опустил ее на кровать, на ту самую, где Полина видела его со своей матерью. Штормовое волнение усилилось, и еще больше захотелось на дикий остров… Ну почему Макар не торопится? Почему она до сих пор в джинсах? А какой у него горячий язык! А как быстро и до боли затвердели обнаженные соски. Нет, это не Севастьян с его ураганным ветром над спокойной гладью моря. Ветер есть, а волнения нет… Зато какой шквал страстей вызывает Макар! Он мощный, сильный. Он роняет ее в бездну, но Полина точно знает, что на самом дне он подхватит ее на руки, вернет обратно в привычное измерение. Хотя нет, реальность, в которой они после всего этого окажутся, будет совсем другой…
Глава 4
Удар. Еще удар. Последний гвоздь в последнюю доску. Тук-тук, тук… Севастьян обессиленно опустил руку с молотком. Все, на сегодня дело сделано. Разжать бы пальцы и выпустить инструмент из рук. Но делать этого нельзя. Молоток для него сейчас все равно что автомат для бойца, а оружие нельзя бросать ни при каких обстоятельствах, и наказание за это последует – смерть от вражеской пули как максимум или выговор как минимум. А еще это плохой знак. Сначала теряешь оружие, а затем и саму жизнь. А в гражданской жизни чуть по-другому: сначала потерял молоток, а затем и удачу. А как жить без удачи?
Отец и мать шли сзади, докрашивали последнюю секцию забора. Темно-серый цвет приятен для глаза – и еще он строгий, дисциплинирующий… А какая стройка без дисциплины? Расслабишься, норму не выполнишь – в срок не уложишься. А Севастьяну очень хотелось иметь свой дом. И чем скорее, тем лучше.
Отец поставил на траву банку с краской, рукавом смахнул со лба пот, отступил назад на несколько шагов, склонив голову чуть набок, полюбовался своей работой. Он был грузный, страдал одышкой, физическая работа давалась ему нелегко, но спуску он не давал ни себе, ни другим. Севастьяну пришлось постараться, чтобы хоть немного опередить его. А мама так и не смогла угнаться за ним: ей еще нужно было докрашивать свою половину пролета…
– Хорошо получилось, – пригладив мокрые от пота волосы, резюмировал отец. – Доска струганая, краска глянцевая; если еще раз покрасить, будет еще лучше. А по второму разу покрасим, когда дом уже будет стоять… Вот я думаю, какой фундамент лучше – с котлованом или без? Лучше с котлованом, но это расход бетона большой. Но я думаю, мы потянем. Возможность есть. Но без экскаватора не обойтись… Значит, давай сделаем так. Завтра у нас выходной, а в понедельник я машину сюда пригоню, будешь контролировать. И чтобы забор не порушили… Давай, матери помоги, да поедем.
«Волга» отца стояла на том же месте, где вчера находился «Москвич» Севастьяна. И Зойка так же, как и вчера, проходила мимо нее вместе со своей подружкой. Только вид у нее сегодня был гораздо более скромный. Платье с закрытым верхом и длиннее, до колен, туфли-лодочки на низком каблуке. И еще волосы стянуты на затылке в пучок. Но улыбка такая же яркая.
– Сева, привет! – весело помахала она ему рукой.
И с родителями она поздоровалась. Подходить к ним не стала, прошла мимо, а мама, сомкнув ладони на груди в замок, завороженно проводила ее взглядом.
– Какая девочка! – восхищенно протянула она.
– Красавица, – кивнул отец. – И родители у нее хорошие, я ее отца хорошо знаю.
– И что? – упрямо посмотрел на него Севастьян.
– Что – что… Как будто не понимаешь что, – с упреком глянула на сына мать. – На ней жениться надо. Дом у них, смотри, какой… А ты прилип к этой никчемной, как банный лист!
– Кто никчемная? Полина?! Ну знаешь!
– Я все знаю. И мать ее знаю. И с кем она шлялась, знаю!
– Но Полина не такая!