Любовь великого физика

— Гони на Карантинную! — с сорвавшимся на фальцет голосом крикнул юноша.

Наверное, поэтому этот приказ не вызвал в вознице должной

реакции. Обычно ушлые местные извозчики, заслышав — «Гони!», отчаянно срывали с места лошадей и с неистовым безумством гнали их по узким улочкам Баку. Фаэтонщик медлил. Очень уж медлил. И тут мальчика окликнули.

— Львуша, ты куда? Живо домой! Через час поезд.

— Через час… Но навсегда, папа.

— Навсегда…

Дебелый и черный, как ворон, фаэтонщик наконец повернулся к своему седоку.

— Тибе рана, малчик, — осклабился фаэтонщик.

— Всё пройдёт, сынок, — добавил отец.

…И прошло время. И тот мальчик стал выдающимся физиком. Лауреатом Нобелевской премии. И имя ему было Лев Давидович Ландау. А в

день, когда стукнуло ровно 45 лет, как семья Ландау покинула Баку, в Москве произошла автокатастрофа, потрясшая весь мир. Машина, в которой ехал академик, в один миг превратилась в груду дымящегося железа… Его извлек оттуда лейтенант ГАИ. Ландау открыл замутившиеся глаза и, глядя в упор на милиционера, сорвавшимся на фальцет голосом выкрикнул:

— Гони, проклятый ворон!… Гони на Карантинную!

Позже один из родственников пролил свет на странную просьбу умиравшего учёного.

— Это он о Баку. Там на улице Карантинной жила первая Львушина любовь…

Лучшие светила медицины вернули академика к жизни. Чуть ли не заново сшили его. И каково же было их удивление, когда, придя в себя, он сказал:

— Зачем?… Мне было там хорошо…