Любовь вернется навсегда
Шрифт:
Впрочем, пусть думают что угодно. Главное, Аврора почувствовала себя в безопасности. Отныне интерес к ней угас, и ее более не воспринимали как объект охоты. Она словно превратилась в часть необходимого офисного пейзажа. Как стол, шкаф или, к примеру, начальник. Разве только начальник был больше похож на живого человека. Он сердился, кричал, мог лишить премии. Аврора же приходила, тихо и незаметно делала свою работу и так же тихо уходила.
Саша Горчаков у них появился весной. Девушки разом оживились. Свежее, неосвоенное лицо мужского пола сулило новые
Внешне новенький был вполне привлекателен.
– Такой симпампулечка. Полностью в моем вкусе, – рано утром, тщательно накрашивая в туалете ресницы, сообщила Авроре ее сослуживица Лена.
– Кто? – не поняла Аврора.
– Ну ты как с Луны свалилась. Конечно же, Горчаков.
– Ах, ну да, – автоматически отозвалась Аврора, размышляя, класть бабушку в больницу прямо на днях или еще немного повременить. С одной стороны, врач настаивает на операции, а с другой – бабушка не хочет. И успеха на сто процентов никто не гарантирует.
– Я тебе удивляюсь! – воскликнула Лена. – Такой мужик, а тебе вроде как все равно. Интересно, какой же он должен быть, чтобы тебе понравиться? Или тебе вообще мужики до фени?
Вопрос застал Аврору врасплох. Она не любила таких разговоров, разве с одной только Томкой умела обсуждать подобные темы, никого больше не пуская в свою душу. Однако сейчас, к полной неожиданности для самой себя, совершенно честно ответила:
– Ну почему. Мне нравился один человек. Очень нравился. Я любила его.
– И какой же он был? – Лена так заинтересовалась, что даже перестала красить глаз.
– Хороший, очень хороший, – улыбнулась Аврора.
– Это понятно, – кивнула Лена. – Пока нас любят, они все хорошие. Но по типу-то он какой был?
– Обычный. Среднерусский. Да это и не так важно, – с трудом подбирала определения Аврора.
Говорить о Викторе было по-прежнему больно, трудно, но в то же время даже хотелось. Наверное, слишком долго держала это в себе. А с Томкой давным-давно все про Виктора множество раз сказано. Да она в последнее время вообще малейшие разговоры о нем пресекала. Мол, нечего ворошить старое, вперед смотри.
– А для меня очень важно, какой мужик внешне. – В руках у Лены вновь замелькала кисточка. – Особенно я тащусь от таких темненьких, и еще чтобы губки были и усики. Вот если Горчаков на меня поведется, обязательно заставлю его отрастить их. Просто балдею, когда меня целуют… Ну, ты понимаешь… а усы меня там щекочут.
Лишь когда Леночка уже выпорхнула из туалета, до Авроры дошел смысл последней фразы. Она даже покраснела, хотя осталась в полном одиночестве. У нее в голове не укладывалось, как можно походя о таком сказать совершенно постороннему человеку, да еще так легко и весело! Словно речь шла о том, что Леночка сбегала в магазин и купила новые колготки! Или с ней, Авророй, что-то не то? Вон, другие совершенно спокойно во всеуслышание обсуждают подробности своей
Два дня спустя Лена огорошила ее еще сильнее.
– Ава, я все забываю тебя спросить: ты с тем-то своим мужиком до сих пор продолжаешь встречаться?
– Нет, – ответила она и немедленно пожалела о своей честности.
Лучше бы ей соврать, что встречается, тогда от нее хоть отстали бы, решив, что и у нее есть своя нормальная личная жизнь. Но «нет» уже было произнесено, и Леночка вцепилась в нее мертвой хваткой.
– Он тебя бросил? – с деланным сочувствием заглянула она ей в глаза.
– Нет. Погиб, – отрывисто бросила Аврора и именно в этот момент в первый раз осознала, что наконец внутренне приняла факт гибели Виктора.
Сочувствие в Ленином взгляде стало вполне неподдельным.
– Бедная! Извини! Мы не знали! То-то ты такая замороченная. И давно это произошло?
– Несколько лет назад.
– И ты все переживаешь? Ты его любила?
Вопрос разбередил старую рану. У Авроры на глазах выступили слезы.
– Прости, прости, – потрепала ее по плечу Леночка. – Я больше об этом не буду. Ой, ну какие же мы все-таки, бабы, бедные!
Аврора стиснула зубы. Не хватало еще всерьез разрыдаться при этой дурочке.
– Да ничего. В последний год мне полегче стало. Почти привыкла. Только, пожалуйста, не говори никому.
Лена, естественно, поклялась молчать, но Аврора не сомневалась, что тайным их разговор не останется. Разве сможет словоохотливая Лена удержать столь животрепещущую историю при себе! Вон как глаза у нее горят. И двух дней не пройдет, как их тесно спаянный коллектив окажется посвящен в малейшие подробности. Вероятно, Лена даже присочинит что-нибудь от себя, другие, пересказывая третьим, тоже внесут свою лепту, и вернется потом к Авроре ее собственная история со множеством интереснейших деталей.
Но сокрушаться поздно. Слово не воробей, вылетело, обратно не спрячешь. Впрочем, Аврора скорее выиграла, чем проиграла. К ней перестали относиться как к Снежной Королеве. По-видимому, она обрела для окружающих плоть и кровь. Да и недоступность ее стала понятна. Человек пережил большое горе. Это сразу сделало ее интересной. Вокруг нее возник романтический ореол.
Аврору принялись с удвоенной силой зазывать на вечеринки. Пришлось объяснить про бабушку. Это лишь усилило сочувствие к ней. Столько несчастий на одного человека! А ведь как держится! Как справляется! Тем более человеку необходимо хоть изредка отвлечься и развлечься.
Один раз ее стали удерживать после работы чуть ли не силой. Вступился за Аврору тот самый новенький. Горчаков. Предмет Леночкиного вожделения.
– Братцы! Ну что вы, ей-богу, мучаете человека! Думаете, ей самой остаться не хочется? Конечно, хочется. Но она же сказала: бабушка ждет. А если вы такие добрые, пусть Аврора остается, а кто-нибудь из вас с бабушкой пока посидит и укольчик ей сделает. Ну, есть желающие?
Таковых, разумеется, не нашлось. Люди собрались праздновать. Аврору оставили в покое.