Любовь вернуть нельзя забыть
Шрифт:
В пакете я обнаружила украшение на шею с кулоном, блокнот и плитку шоколада. Всё это казалось мне несметным сокровищем! Но больше всего я радовалась пакету, полиэтиленовому пакету с изображением на нём танцующей пары с надписью «Disko» над снимком. Сейчас трудно понять мою радость. Ещё более красиво оформленные пакеты нынче продаются в каждом торговом заведении, ларьке, киоске. А тогда, в 80-е годы, такие пакеты были жутким дефицитом, стоили очень дорого, и купить их можно было только у спекулянтов на «чёрном» рынке. Счастливые обладатели таких сумок, чтобы продлить срок их службы, вставляли в них капроновые сетки с ручками.
Все подарки я успела рассмотреть на ходу, пока дошла до дома. Войдя в подъезд, поняла, что праздник у меня кончился. Из нашей квартиры раздавались пьяные вопли отца. На привычную для меня картину я посмотрела глазами Андрея и впервые в жизни остро ощутила стыд за своего родителя.
Письмо от Андрея я получила через пару дней; он писал о том, как мечтает, чтобы мы когда-нибудь вместе съездили в Питер, в этот чудесный, неповторимый, удивительный город. Разумеется, ни в письмах, ни при встречах, он никогда не напомнил мне про «знакомство» с моим отцом.
Глава 6
Школьные годы подходили к концу, и наконец-то можно было вырваться из семьи. Желание поскорее уехать из дома возникло классе в седьмом, когда жизнь от пьянки до пьянки отца казалась беспросветной.
Десятый класс остался в памяти не только как последний год учёбы в школе, но и как период мучительного выбора, куда пойти учиться. Эта проблема не тяготила только тех, кто твёрдо и давно всё решил, и тех, кто особо с учёбой не подружился, а посему их с широкими объятьями ждали ученические бригады на заводах и ПТУ.
В школе я училась хорошо. Любила литературу, историю, математику. С юных лет, неизвестно почему, появилась тяга к искусству – театру, балету. Увидеть всё это я могла только по телевизору и не пропускала ни одной постановки спектаклей, передач о театре и искусстве, слушала по радио «Театр у микрофона». Ни с кем не делясь своей мечтой, грезила театральными подмостками. Все школьные годы ходила на всевозможные театральные кружки, играла в разных постановках и представлениях. Играла и Марину Цветаеву, и строгую учительницу, и, конечно, Снегурочку в новогодних сказках, и Золушку, и Ягика – внука Бабы-Яги.
Увлечение театром после восьмого класса привело меня в Иркутское театральное училище. Удивляюсь до сих пор тому, как моя мама не побоялась отправить меня вдвоём с подругой на «край света», если учесть, что дальше тётушки, где я познакомилась с Андреем, я самостоятельно никуда не выезжала (от станции, где я родилась и жила, до города Иркутск – двое с половиной суток езды на поезде).
Условия проживания в училище были ужасающими. По причине карантина, нас поселили не в общежитии, а в спортзале. Спать приходилось на матах. Человек около ста в одном помещении: девушки – на одной половине, юноши – на другой. Ходить приходилось, в буквальном смысле, по головам. Никто между собой не общался, тяготясь своим скотским положением. Всех утешала великая мечта стать Артистом.
Представьте себе такую картину: огромный зал, освещённый дневным светом из окон, находящихся высоко под потолком. На полу ровными рядами, как кровати в военном полевом госпитале, лежат спортивные маты. На них в разных позах – сидячих, лежачих, заткнув руками уши – сидят и лежат молодые и не совсем молодые юноши и девушки, что-то бормочущие себе под нос. Это ещё и ещё раз повторяются монологи, стихи, басни. Открыв на минуту уши, можно услышать ровный гул, похожий на звук огромного пчелиного роя. С питанием было совсем плохо. Перекусить можно было только на улице, в кафешке за углом.
На первом же прослушивании мою подружку по причине маленького роста перевели в группу травести – она страшно разобиделась на всех и начала собираться домой. На следующий день настала моя очередь прослушивания. Меня долго пытали и так и эдак. Я читала монолог Екатерины из «Грозы», басню «Заяц во хмелю», изображала голодную собаку с костью. Но результаты меня уже не волновали, потому что одна в этом заведении я совсем не хотела оставаться.
Подруга же во время моего прослушивания поехала за билетами на обратную дорогу.
Двое суток пути мы с ней провели в молчании. По приезду домой наше общение прекратилось вообще. В школу Света (так звали мою спутницу) больше не вернулась, а я пошла в девятый класс. С тех пор мы больше ни разу не встречались. В сентябре я узнала, что была в списке прошедших первый тур. До сих пор очень горжусь этим. Тогда я решила, что буду делать ещё одну попытку поступить в театральное училище после окончания школы. «За два оставшихся года ума наберусь. Подготовлюсь хорошенько, – рассуждала я. – Опыт есть. Знаю, какие отрывки, стихи, басни лучше всего выбирать для прослушиваний»
Глава 7
За два года учёбы в школе мечта стать актрисой стала неуверенной, потому что во мне вдруг заговорил рассудок. Я решила, что известная артистка вряд ли из меня выйдет, но хорошим инженером я вполне могу стать.
В те годы было модно учиться в технических учебных заведениях. В железнодорожный и в политехнический были огромные конкурсы. Моей артистической натуре ближе всех была профессия учителя, но в год моего окончания школы, поступать в педагогический было не престижно. Я успешно сдала экзамены в Политех. Поступала по «эксперименту». Так как у меня был средний балл четыре и восемь, мне достаточно было сдать два экзамена, набрать девять баллов. В этом заключалась суть «эксперимента».
Конец ознакомительного фрагмента.