Любовь вхолостую
Шрифт:
— И все-таки я бы с удовольствием пообщался с еще одним человечком! Я его не слышал уже с марта. Он звонил с новостью, что скоро собирается жениться. Надо исправлять несправедливость, — радостно сказал Вадим. Номера Виталика Найденова он не помнил. Полистав свои записи и найдя нужное, он стал звонить. — Извините, ребята, последний звонок. Мой институтский одногруппник, отличный парень. Кроме того, оракул. Пока все складывается так, как он предсказывал.
Дозванивался Белов долго. Наконец, сквозь хрипы, гул он услышал знакомый голос.
— Привет из Горинска, Виталик! — закричал Вадим.
— Привет, ты чего так кричишь, я тебя отлично слышу.
— А я тебя, мягко говоря, хреново.
— Что натворил? Кайся, я сегодня отпускаю все грехи.
— Натворил — это точно! — чувствуя, как колотится сердце в груди, ответил Вадим. — Витася, я сегодня стал отцом! Сын у меня родился!
— Ну, Белов, дружище, как я рад! Поздравляю, неужели ты становишься нормальным человеком? Прогулка без морали завершилась. Очень рад, мои поздравления. Валюшу целуй, от нас привет и наилучшие пожелания.
— Спасибо.
— Надеюсь скоро ответить тем же.
— Вы тоже готовитесь?
— Ага, мы ждем двойню.
— Это точно?
— Обследование показало, сам присутствовал. Я тебе передать не могу своих ощущений, словно вторгаешься во что-то запретное, но ненаказуемое.
— Так, Найденов, я понял, ты решил всем утереть нос!
— Надо же хоть в чем-то, — засмеялся Виталий.
— Попрошу без намеков на мое героическое прошлое, полное поисков идеала и непредсказуемых ошибок, — стараясь придать голосу как можно больше серьезности, сказал Вадим. — Я нахожусь в стадии счастливого покоя.
— O’key, сдаюсь. Надеюсь, что у тебя во всем полный порядок.
— Стараюсь, хотя привык никогда не говорить никогда.
— Глубокомысленное заключение.
— Главное, подтверждается опытом человеческого развития.
— Это означает, что ты оставляешь запасной вариант, не исключаешь его? — В голосе Найденова послышалось разочарование.
— Зачем пытаться заглядывать так далеко, Виталя? Важно то, что происходит сейчас.
— И все-таки ты не изменился.
— Меня это не огорчает, дружище, — засмеялся Белов. Ему было так хорошо оттого, что именно сегодня он снова услышал голос Найденова.
— Счастливо тебе, до связи.
— Теперь черед за тобой, Виталик, пока!
Белов, довольный собой, оглянулся на сидящих на диване гостей. Подошел к магнитофону и громко включил его. Раздалась современная музыка в стиле диско. Вадим подошел к Вике и протянул руку.
— Разрешите пригласить вас. — Та получила согласие Кости. Он небрежным кивком дал это понять.
Они танцевали до изнеможения. Это была еще одна слабость Белова — танцы. В детстве он несколько лет ходил в школу бального танца, испытывая отвращение к изучаемым «па». Потом в нем вдруг проснулся совсем другой человек, и он стал получать от занятий удовольствие. Он до сих пор помнил ощущение полета, легкости в теле, когда кружил со своей партнершей по блестящему полу. Потом он влюбился в нее, и это стало плохо отражаться на их совместных выступлениях. Ему предложили другую партнершу, и на этом бальный период в его жизни закончился. Однако любовь к танцам осталась, и, отплясывая с Викой, Вадим понял, что с Валюшей танцевал всего пару раз. Один раз в гостях у Вороновых, потом на собственной свадьбе и… пожалуй, все. Это нужно будет непременно исправить.
Ему было жарко, душно, а Вика не чувствовала усталости, ритмично и красиво двигалась, время от времени подмигивая Косте.
После танцевальной разрядки они долго смеялись, неизвестно чему. Просто им было хорошо, легко. Последний тост был за всеобщую любовь.
— Ну, отсыпайся, папаша. Если что нужно, машина к твоим услугам, только предупреди заранее. Обязательно скажи, когда поедете забирать Валю, — попросил, уже выходя за дверь, Костя.
— Мы тоже поедем, не возражаешь? — прижимаясь к нему, спросила Вика.
— Я буду только рад, — ответил Вадим.
Оставшись один, он почувствовал себя неуютно. Быстро убрал со стола, вымыл посуду. Открыл настежь балконную дверь в комнате и окно на кухне. Он так старался освежить воздух, будто с минуты на минуту должна вернуться Валя с малышом. Им точно вредно дышать дымом. А когда все было сделано и стало прохладно — все-таки октябрь за окном, Белов закрыл окно и дверь. Зашторил окно, хотя было и так сумеречно. Разделся и юркнул на диван, укрывшись Валиным любимым пледом. Напряжение, коньяк, усталость сделали свое дело. Через пять минут он спал глубоким сном. Никаких сновидений, мозг отключился, давая возможность передохнуть перед завтрашней волнующей встречей.
Наутро Белов встал с легкой головой. Он брился тщательней, чем обычно. Надушился одеколоном, который подарила ему Валя. Его запах ему не очень нравился, но сегодня он должен был взять именно его и брызнуть на горящие после бритья щеки и вымытые, блестящие волосы. Белов торопился, суетился. Позвонил Маковецкой, той уже не было дома. Она наверняка уже у Вали. Ничего, он приедет вовремя, именно тогда, когда нужно. Он открыл дверцу секретера и достал из маленького ящичка деньги. Пересчитал, взял еще несколько купюр. Он улыбнулся, представляя Валино лицо, когда она увидит то, что он задумал.
На базаре он скупил все алые розы. Бабушки охотно сбрасывали цену, поздравляли, услышав, куда он едет, предлагали купить за полцены еще. И когда Валя подошла к окну и прильнула к стеклу лбом, от неожиданности ахнула. Прогуливавшиеся по коридору мамочки тоже выглянули в окно. На серой площадке под окнами из алых роз было выложено: «Валя! Я тебя люблю!»
— Вот это муж! — восхищенно прокомментировал кто-то рядом с Валей. Она улыбалась, глядя с высоты третьего этажа на стоящего внизу с букетом Вадима. Он улыбался и смотрел на нее так, как никогда раньше. В этот момент она решила, что не будет помнить его кричащим, со сверкающими от негодования потемневшими синими глазами. Только вот таким, счастливым, смеющимся, красивым, любимым. Она прижала кончики пальцев к потрескавшимся губам и послала ему воздушный поцелуй. Стоять было тяжело, но она мужественно держала улыбку на бледном лице. Вадим не стал ничего кричать, он решил, что цветы сказали все лучше всяких слов.
— Боже мой, фантастика, — услышал Вадим голос Маковецкой. Она вышла из роддома и, пойдя к Белову, поцеловала его в щеку. — Внутри все гудят, как растревоженный улей! Хотят знать, кто это такой и к кому он пришел. Ты покорил всех, а главное — Валю, — сказала Вероника Сергеевна, поднимая глаза на окна с множеством лиц. Валя помахала им рукой, но и без этого Маковецкая сразу увидела ее. — Ну, ты готов к первой встрече с сыном?
— Не могу дождаться, — ответил раскрасневшийся Белов.
— Тогда поспешим, я проведу тебя, а кое-кто закроет на это глаза.