Любовь вне правил
Шрифт:
Она развернулась и исчезла в доме. Я посмотрел на Шоу и провел пальцем по ее нахмуренному лбу.
– Ты в порядке?
– В общем, да. Давай просто переживем обед, а потом уже подумаем, что дальше.
Она попыталась отстраниться, но я ухватил Шоу за талию и вернул обратно.
– Шоу…
– Да?
Я поцеловал ее. Так, чтобы она ощутила мое раскаяние и желание все исправить. Она ведь теперь была частью меня, и я не собирался с ней расставаться. Я поцеловал Шоу, потому что не мог поступить иначе, и от этого мне полегчало. Губы у нее припухли
– Я по тебе тоже скучал.
Она хихикнула и взяла меня под руку.
– Там публика из загородного клуба и несколько маминых политических соратников. Ты очень мило выглядишь, но не жди, что тебе распахнут объятия. Никто из них раньше не видел татуировку вблизи, поэтому готовься: на тебя будут глазеть отчасти как на бродягу, отчасти как на зверя в зоопарке.
– Переживу. Правда, не могу обещать, что останусь вежлив, если этот сукин сын распустит руки в моем присутствии.
Шоу вздрогнула.
– Вчера вечером был просто ужас. Я все отодвигалась, а он продолжал лезть. Моя мать просто ненормальная, если думает, что я проведу с Гейбом еще хоть минуту.
– Тебе придется сегодня везти его обратно в город?
– Я думала изобразить головную боль и всю дорогу лежать на заднем сиденье, а Гейба пустить за руль.
Мне эта идея не понравилась. Шоу не следовало подыгрывать родительским глупостям.
– Просто отдай ему ключи, а сама поезжай со мной. Пусть пришлет тебе эсэмэс, когда доберется, а мы с Нэшем потом пригоним машину.
– Правда?
– Ну конечно. Слушай, я действительно облажался… но сейчас-то я здесь. Мы справимся. Я тебя не оставлю, обещаю. Только прояви терпение. Да, иногда я веду себя как призовой идиот, но есть вещи, которые я просто обязан делать. И потом, я не хочу, чтобы Гейб к тебе приближался. Что-то он такое задумал, при всех своих манерах, и я ему ни на полдоллара не верю.
– Ладно. Я скажу Гейбу, а если он откажется, пусть добирается в город своим ходом.
Мы с Шоу вошли в столовую, битком набитую бруксайдскими домохозяйками и самыми высокооплачиваемыми личностями штата. Много денег, много власти – Шоу была права, эти люди смотрели на меня, как на дикого зверя, выпущенного из клетки. Она крепче сжала мою руку и повела к столу, который ломился от угощения. Гости немедленно расступились, давая нам место, но, как только мы с Шоу попытались подойти к еде поближе, дорогу мне заступил мистер Белая Рубашка. Он смерил взглядом меня, а потом Шоу. Очень хотелось подвесить его на дереве вниз башкой.
– Это частная вечеринка. Сомневаюсь, что ты приглашен.
– Он со мной, – холодно произнесла Шоу, не оставляя места сомнениям.
– Пока что.
– Отвяжись, пижон. Здесь не время и не место.
– Тебе здесь нечего делать. Ты пьяница и неудачник. Шоу быстро наскучат твои выходки.
– Держи, – сказала Шоу, бросая Гейбу ключи, и потащила меня к большому столу, за которым сидели все. Гости обернулись к нам, как только она влетела в комнату, крикнув через плечо: – Я больше
Гейб что-то буркнул, но я был слишком занят тем, что выдвигал стул для Шоу и устраивался сам рядом с ней. Все уставились на нас, и с особой неприязнью – на мать Шоу, сидевшую во главе стола. Я уже собирался сказать, что это глупая затея и, кроме неловкости, ничего не выйдет, когда вдруг услышал чей-то удивленный голос.
– Рул? Рул Арчер, это ты? Неужели приехал в такую даль на обед?
Мой давний клиент, Александер Карстен, отодвинул соседний стул и уселся рядом. Я улыбнулся и пожал протянутую руку.
– Как дела, Алекс? Давно не виделись. Как твоя нога, зажила?
Он от души рассмеялся. Алекс был адвокатом или что-то в этом роде, много зарабатывал, ему перевалило за сорок. Он водил классный «Ягуар» и снимал шикарную квартиру где-то в центре, но, при всем своем благополучии, не утратил огня в душе. Я набил Алексу две большие татуировки на ногу и на спину, а под безупречно отглаженной рубашкой у него были разрисованные руки (одну оформил Нэш, другую Роуди). Алекс платил большие деньги и не скупился на чаевые. Поскольку в Бруксайде я не рассчитывал встретить клиента, то от удивления потерял дар речи – и почувствовал, как Шоу положила руку мне на бедро. Я накрыл ее своей ладонью.
– Отлично зажило. Я как раз думал заскочить через недельку-другую, чтоб ты нарисовал что-нибудь еще и на груди. Так что ты тут делаешь?
– Я вообще-то родом из Бруксайда. Ну и вдобавок моя девушка очень упряма и непременно желает настоять на своем.
Я кивком указал на Шоу, та прищурилась. Алекс взглянул на нее и усмехнулся.
– Ты встречаешься с дочкой Элеоноры Лэндон? Спорим, она не в восторге.
Видимо, мать Шоу не стала менять фамилию, когда разошлась с мужем, а может быть, в политических целях фамилия Лэндон лучше подходила.
– Да уж, ее не назовешь моей поклонницей.
– Не волнуйся, она вообще мало кого любит, кажется. Ох, приятно встретить знакомого на здешних посиделках. Надеюсь, тебя не выгонят, культурный шок этим ребятам на пользу. Обычно тут скучища…
Мы снова пожали друг другу руки, и я повернулся к Шоу, чтобы спросить, долго ли еще, но все в комнате глазели на меня как на монстра.
– Что?…
Она рассмеялась и прижалась лбом к моему плечу.
– Ты хоть знаешь, кто это?
Я сунул в рот дольку апельсина и погладил руку Шоу, лежавшую на моем бедре.
– Знаю. Я ему набивал татушку. И не только я. Он к нам часто заходит.
Шоу так смеялась, что по лицу у нее катились слезы.
– Это же Алекс Карстен.
– Да, я в курсе.
– Рул, Алекс – генеральный прокурор штата. Самый влиятельный юрист во всем Колорадо. Свой пост он получил во многом благодаря моей матери…
Я съел еще ломтик апельсина и заметил, что мать Шоу стала смотреть на меня как-то иначе.
– Забавно. Он же с ног до головы в татуировках. Под костюмом сплошь в картинках.