Любовь-война
Шрифт:
Повинуясь порыву, я пытаюсь одернуть руку, но парень не дает мне этого сделать – обхватывает мою ладонь и легонько ее сжимает. Кожа Андрея кажется очень-очень горячей, и от этого странного незапланированного прикосновения кровь в моем теле превращается в раскаленную лаву. Я прямо чувствую, как она жжет меня изнутри.
– Я сказала, помогать не надо, - дрожащим голосом лепечу я и, приложив усилие, выдергиваю пальцы из больших и теплых ладоней Шульца. – Сама справлюсь.
– Крис, вот ты…
– Андрей, - раздается требовательный оклик Карины Морозовой. – А я вот, в отличие от Кристины, никак сама не справлюсь с
Обогнув нас со спины, она останавливается напротив Шульца и принимается отчаянно хлопать ресницами, будто на нее нервный тик напал.
– Да, конечно, - после секундной заминки соглашается Андрей, распрямляясь.
По необъяснимым причинам беспомощность этой сисястой клуши доводит меня почти до кипения. Из моих ушей, должно быть, вот-вот пар повалит. Ну как можно быть такой навязчивой?! Ведь он мне помощь предлагал, а не ей! Ну и что с того, что я отказалась? Это же не повод сразу набрасываться и уводить к своей палатке?! Угонщица бессовестная!
– Андрей, - пищу я себе под нос, пародируя тон Морозовой. – Я такая глупая, что не могу справиться с палаткой… Бла-бла-бла…
– Эм… Крис, я еще тут и все слышу, - звучит насмешливый голос Шульца.
Молниеносно прикусываю язык, отчаянно жалея о том, что время не поддается отмотке назад. Блин, как же глупо получилось! Надеюсь, он не подумал, что я ревную?
– А? – я оборачиваюсь, делая вид, что не понимаю, о чем речь.
При плохой игре главное – держать хорошую мину, ведь так?
– Бэ, - передразнивает он, посмеиваясь. – Забавная ты, Крис, прям тащусь от тебя.
Бросив эту провокационную фразу, Шульц направляется к палатке Морозовой, а я потрясенно таращусь ему вслед.
Он, простите, что? Тащится от меня? Это как вообще понимать?
Глава 47
Кристина
Сумерки медленно ложатся на землю, и последние лучи закатного солнца плавно исчезают в макушках деревьев, обрамляющих озеро. Плотно поужинав, мы рассаживаемся вокруг костра, который ловко развел Никитич, и погружаемся в атмосферу неформально общения. Кто-то травит походные байки, кто-то обсуждает школьные сплетни, ну а мы с Верой, прижавшись друг к другу, слушаем завывания Кирилла Осипова под гитару, которую он не поленился притащить с собой в горы. Поет одноклассник не сказать, чтоб прям здорово, но слушать можно. Уши, по крайней мере, в трубочку не сворачиваются.
Напротив нас, по другую сторону костра сидит компашка Шульца, в которую каким-то боком затесалась сисястая Карина. Расположилась рядом с ним, близко-близко, и чего-то нашептывает. Андрей кажется отстраненным и каким-то потерянным, но качать головой в ответ на словесные излияния Морозовой не забывает. Значит, все-таки слушает ее бредни.
Стараюсь сконцентрироваться на пении Осипова, но глаза против воли дергаются туда, где сидит Шульц. И ладно бы он, как раньше, не замечал, что я на него зыркаю… Но нет, сейчас поганец ловит практически каждый мой взгляд. Будто сидит и ждет, когда я посмотрю.
Невидимое напряжение, повисшее между нами в начале учебного года, во время похода усилилось в сто крат, и я уже не знаю, куда спрятать вечно пылающие щеки. Ну, серьезно, чего он вылупился? Уж и музыку нельзя спокойно послушать!
Твердо решив, что этот раз будет
Едва успеваю недовольно поджать губы, как Андрей захватывает меня в капкан своих зеленых омутов, а затем… Подмигивает! Нагло так, с вызовом! Мол, смотри, Крис, как девчонки на меня вешаются, какой я мачо-хреначо, прямо на расхват!
Да пошел ты, Шульц, в одно прекрасное место по названием задница! Тебе и твоим дурехам там самое место! Ррр. Как же бесишь! Аж руки трясутся!
Вскакиваю с бревна, будто ошпаренная, и подрываюсь в сторону своей палатки. От созерцания Морозовой, пускающей слюни на плече Андрея, мое настроение безнадежно испортилось, а казавшийся приятным вечер полетел в тартарары.
Перепрыгиваю через лесные коряги, в полумраке напоминающие корчащихся в адских агониях людей, и вдруг слышу за спиной чьи-то шаги. Торопливые и приближающиеся. Тот, кто идет следом, явно намеревается меня догнать.
Ускоряюсь, потому что и, не оборачиваясь, знаю, кто позади.
Неужели недостаточно поиздевался, Шульц? Пришел меня добить?
Андрей
Улепетывает от меня так, будто за ней свора голодных собак гонится. Вот же чертовка строптивая! И чего только психанула? Ведь нормально же все было: сидела, глазки мне строила, в потом ни с того ни с сего как вскочит! Как рванет! Хрен поймешь, что у нее в голове творится!
– Крис, подожди, - кричу ей в след. – Куда втопила-то? Заблудимся же!
Она не слышит. Ну, точнее делает вид.
Ох, Крис, вот никак с тобой по-хорошему не получается, все по-плохому просишь.
В несколько широких шагов сокращаю расстояние между нами и, обхватив тонкие запястья, впечатываю ее спиной в дерево.
– Отвали, придурок! – рычит она, а мне хоть бы что. Я только посмеиваюсь, глядя в ее разгневанные глазища.
А Крис все пыхтит, крутит руки, вырывается. Кипит в ней все, беснуется, а я не могу отступить. Точнее не хочу. Наоборот, тихонько напираю на нее всем телом и торчу от того, насколько она близко. Я весь ее пыл кожей чувствую.
Что, попалась, моя девочка? А если не отпущу? Глаза у тебя, вон, какие черные, как пучина морская во время шторма. И меня на глубину затягивает, будто якорь к ногам привязали.
– Мне больно! – взвизгивает Крис, и я мгновенно ослабляю хватку.
Нет, больно я тебе делать совсем не хочу! Ты уж прости, если силы не подрасчитал… Где болит? Дай поглажу… Мне на самом деле поцеловать тебя охота. Вот прям до чертиков!
Интересно, в какой момент во мне все перевернулось в плотскую сторону? Когда Крис стала вызывать во мне столь безжалостное, эгоистичное желание? Ведь глупо отрицать, что она меня заводит. Губы ее пухлые, глаза, огни метающие, кожа, волшебством пахнущая – я и моя физиология ведемся на это. Да еще как ведемся! Аж голова кружится!