Любовь всегда выигрывает
Шрифт:
— Почему бы вам не рассказать мне, что с вами случилось? — ласково поинтересовалась она.
— Я разорен, полностью разорен! — простонал Клод, схватившись за голову.
— Не может быть, — заявила Тина. — Ведь лорд Уинчингем совсем недавно дал вам пятьсот гиней! Не могли же вы все их истратить?
— Я их потратил, и более того, — пролепетал Клод. — Мой друг сообщил мне свежую информацию о скачках. Он поклялся, что его лошадь — самая резвая лошадь Британии и он знает, что его лошадь победит в Ньюмаркете,
жокеям заплатили за то, чтобы они придержали своих лошадей!
— Вы хотите сказать, что он сфальсифицировал результаты скачек? — уточнила Тина.
Клод кивнул.
— Я дал ему расписку на пятьсот гиней и еще получил небольшую ссуду за запонки, брюки и некоторые драгоценности.
— И что же произошло? — проговорила Тина, заранее зная ответ.
— Его лошадь проиграла. И теперь жокейский клуб потребовал расследования, а мой друг — хотя, видит бог, он мой враг — сказал мне, что все, поставившие на эту проклятую лошадь, будут вызваны в качестве свидетелей. Я погиб! Я погиб, я банкрот!
— Но не могут же на вас взвалить всю ответственность, — промолвила практичная Тина.
— Да нет, могут, если будет доказано, что имело место мошенничество! — срывающимся в крик голосом объяснил Клод.
Тина промолчала. Она мало разбиралась в скачках, но твердо знала, что у джентльменов существует свой кодекс чести. Если удастся доказать причастность Клода к этой афере, его исключат из клуба, и все увеселительные заведения Сент-Джеймса отныне будут для него закрыты.
— Очень вам сочувствую, — сердечно произнесла она.
— Тогда выходите за меня замуж! Будь у меня деньги, я быстро успокоил бы всех, кто скажет против меня хоть слово! Мы могли бы на медовый месяц отправиться за границу, а к нашему возвращению все было бы забыто!
— Женитьба на мне никак не решит ваших проблем! Это абсурд! — Но тут Тина вспомнила, что выдает себя за богатую наследницу, и уже другим тоном добавила: — Вы забыли, что мой опекун — ваш кузен?
— Вы хотите сказать, что вашим состоянием распоряжается он? Я и впрямь забыл об этом. Что же мне делать? Как вы думаете, Стерн мне поможет?
— Сомневаюсь. Он сам сейчас не в лучшем положении.
Клод хотел что-то спросить, но отвлекся.
— Что же мне делать? Ради бога, помогите мне! — заныл он.
— Я попробую что-нибудь придумать, — пообещала Тина, понимая, что лжет и ничего для спасения Клода сделать не сможет.
— Вдобавок к долгам, на возмещение которых Стерн дал мне расписку на пятьсот гиней, — продолжил Клод, — мне нужно еще откупиться от нескольких букмекеров, вернуть себе драгоценности, заткнуть рты некоторым грумам, чтобы они молчали о том, что я с ними разговаривал. По крайней мере, мне потребуется еще тысяча фунтов. Откуда я их возьму?
— Я подумаю, что можно для вас сделать, — повторила Тина, вставая.
Она понимала, что должна как-то избавиться от него, от его ноющего голоса, от взгляда, полного отчаяния, от его пальцев, вцепившихся в ее руку и платье, словно утопающий за соломинку.
— Вы так говорите только потому, что вам надоело слушать меня, — укоризненно пробормотал проницательный Клод. — Выпишите мне чек… дайте мне немного денег… даже совсем немного лучше, чем ничего!
— Но у меня ничего нет… я хочу сказать… я не распоряжаюсь… все у вашего кузена! — запинаясь, продолжила лгать Тина.
— Вы черствая, жестокая, бессердечная! — внезапно разозлившись, разбушевался Клод, как загнанная в угол крыса. — Вы со Стерном растратили кучу денег на этот бессмысленный, безумный бал… Посмотрите на свое платье! Деньги, которые вы за него заплатили, могли бы спасти меня от «Флита»! Зачем вы, девчонка, приехали сюда и пользуетесь имуществом, которое по праву принадлежит мне?
Клод весь кипел от негодования. Кулаки его были крепко сжаты, и, хотя он не шевелился, Тина вдруг испугалась, что этот безумец ударит ее. Она попробовала уйти, но он пошел за ней.
— Будьте вы прокляты! Будь проклято ваше черствое сердце и ваше мотовство! Когда-нибудь я с вами посчитаюсь, вот увидите! — не унимался он.
В нем было что-то ужасное и зловещее. Подобрав юбки, Тина стремглав ринулась к освещенной двери дома, как вдруг услышала низкий голос:
— Что-то случилось? Уинчингем, все пугаете соловьев!
Подняв глаза, Тина с облегчением увидела красивое, улыбающееся лицо Маркуса Уэлтона.
— Ах, это вы! — воскликнула она.
— Я вас искал. Наш танец уже начался, но без вас в танцевальном зале пусто!
— Я… я… как раз спешу туда, — запинаясь, пролепетала Тина.
— Не понимаю, что вас задержало! — пожал плечами сэр Маркус. Его голос прозвучал как удар кнута. Он сердито глядел на Клода, бледного, неприятного, со сжатыми губами, словно удерживающегося от того, чтобы не сказать лишнего.
Услышав слова сэра Маркуса, Клод быстро взял себя в руки, повернулся и пошел прочь. Тина почувствовала, что ее трясет.
— Он напугал вас? — осведомился сэр Маркус.
— Нет, не очень, — солгала она. — Просто он обеспокоен личными проблемами.
— Решить которые хочет с вашей помощью, — заметил сэр Маркус.
— Вы подслушивали? — укоризненно произнесла Тина.
— Я всегда подслушиваю там, где может произойти ссора, — учтиво ответил сэр Маркус. — Так многому можно научиться!
— Тогда вы понимаете, что у него ужасные финансовые затруднения. Может быть, вы можете помочь ему?
Сэр Маркус рассмеялся:
— А вы обещаете мне вашу благосклонность, если я помогу этому никчемному, противному типу, у которого всегда, сколько я его знаю, финансовые затруднения?