Любовь жива
Шрифт:
— Джеффри был здесь? — встрепенулась Элизабет. «Как же я прозевала его», — подумала про себя. — Когда же он снова вернется?
— Он… он не знает этого, Элизабет, — ответила Тэйлор, проникшись вдруг жалостью к этой обездоленной, лишенной любви старой деве.
Элизабет бросила на Тэйлор мрачный взгляд и сказала, размышляя:
— Если бы он знал, что я приеду, он обязательно дождался бы, чтоб встретиться со мной.
— Я просто уверена, что он захотел бы это сделать, — быстро ответила Тэйлор. Жалость ушла из ее души. — Но он не мог даже остаться со своей семьей. Мы все очень надеемся, что он скоро вернется к нам. Тогда, возможно, и вам
Ответом Элизабет на это явилась презрительная усмешка.
Тэйлор негодовала и, чтобы не выдать себя, не сорваться, быстро поднялась:
— Прошу извинить меня, но я должна увидеть Бренетту. Приятно было встретиться с вами, Элизабет.
Она пустилась из комнаты так, словно кто-то бежал вдогонку, и скрылась в детской — в их с Бренеттой убежище.
Глава 29
Сентябрьские сражения повлекли за собой небывалый приток раненых, и теперь каждый день Тэйлор подолгу задерживалась в госпитале. Она даже радовалась той огромной усталости, с какою каждую ночь добиралась до постели. Она не позволяла Тэйлор лежать с открытыми глазами подолгу и думать, тревожиться. С того момента, как они расстались, она ничего не слышала о Джеффри, не получила от него ни одного письма в ответ на свои многочисленные послания. Насыщенные часы работы были сейчас более желанны для нее, чем проводимые вне работы, наедине с собой. Госпиталь спасал ее от частого общения с Элизабет Рид. Риды, отец и дочь, все еще оставались в доме Мэйсонов. Глубокое убеждение Тэйлор в том, что Элизабет пылает к ней злобой, временами подтверждалось воочию. Необычное поведение Элизабет понуждало Тэйлор думать, что эта мисс просто рехнулась. Однако своими убеждениями она предпочитала ни с кем не делиться. Даже Мэрили она ничего не сказала по этому поводу.
Оставалось четыре дня до Рождества. Тэйлор находилась одна в своей комнате и усердно вязала кашне, чтобы вручить на праздник Мэрили. Она на день взяла выходной — специально для подготовки к Рождеству. В комнате было довольно прохладно, несмотря на то, что в камине горел огонь. Говорили, что это самая холодная зима за последние десять лет.
Миссис Мэйсон только что закрыла за собой дверь, успев представить Тэйлор отчет о пожаре, случившемся в одном госпитале прошедшей ночью. Разбушевавшийся огонь разрушил двадцать из сорока построек, но жертв, к счастью, за собой не повлек. Однако значительное количество тюков с одеялами сгорело, и уже установлено, что этот пожар будет стоить правительству не одну сотню тысяч долларов. Софи расстроилась от этой неприятной новости так, что у нее разболелась голова. Она сказала, что хочет прилечь, и ушла в свою комнату.
Прошло буквально несколько минут, как Тэйлор уединилась, и вот кто-то постучал в дверь. Просунув голову, заглянула Элли.
— Миссис Стоун, там внизу вас спрашивают.
Тэйлор со вздохом отложила работу. Если ее и дальше так будут прерывать, она никогда не довяжет это несчастное кашне.
Спускаясь по ступенькам, она терла свои озябшие пальцы, чтобы восстановить кровообращение и таким образом уменьшить боль в суставах. У входной двери стоял высокий офицер среднего возраста. Он побелел от мороза, и, чтоб хоть как-то согреться, стучал одной ногой о другую.
— Я миссис Стоун, лейтенант, — сказала Тэйлор и протянула руку. — Чем могу вам помочь?
— Миссис Стоун, мое имя Ричард Адейр. Меня послали к вам из… — Он чихнул раз, потом еще. — Извините меня, миссис. Как я вам уже сказал… — Еще один чих прервал и это начало фразы.
— Лейтенант Адейр, позвольте предложить вам сначала выпить что-нибудь согревающее. Подойдите поближе к огню.
Она заметила, что лейтенант колеблется, крепко взяла его за руку, предупреждая возможные возражения, и, чуть не подталкивая, провела в гостиную. Когда он стал рядом с горящим камином, то вознаградил Тэйлор за оказанную любезность благодарной улыбкой. Она подала ему чашку чая и спросила:
— Теперь вы можете сказать, зачем я вам нужна?
Он замер и, выпрямившись, поставил чашку на полочку над камином. Глаза его не смотрели на Тэйлор.
— Миссис Стоун, меня послал к вам генерал Бейкер. — Его неожиданно официальный тон пронзил Тэйлор. Она сжалась, а лейтенант продолжал. — Генерал с прискорбием сообщает вам о гибели вашего мужа, майора Джеффри Стоуна. Генерал выражает вам глубочайшее сочувствие, а также искреннее уважение и симпатию к вам и вашей дочери.
Тэйлор, как подкошенная, упала в ближайшее кресло и отсутствующим взглядом уставилась на огонь.
— Миссис…
— Да, лейтенант. Я слышала вас и все поняла. Вы… вы знаете, как он… погиб?
— Насколько я понимаю, он спасал раненых солдат обеих воюющих армий.
Тэйлор печально кивнула головой:
— Да, это так похоже на Джеффри.
Лейтенант подошел к ней поближе и протянул пакет:
— Генерал хотел, чтобы это было теперь у вас. Остальные вещи вашего мужа доставят позже.
Ничего не видя от слез, Тэйлор приняла пакет и спросила:
— А его тело? Они пришлют его нам?
— Думаю, да, миссис.
Он оставался рядом с ней — на тот случай, если понадобится помочь прекрасной молодой вдове. Он ожидал, что она забьется в истерике, как это, он уже знал из собственного опыта, делали другие женщины. Но с ее стороны не было ни крика, ни громких рыданий. Тэйлор просто сидела не шевелясь, а из прекрасных глаз ее текли и текли слезы глубокой печали.
Внимание лейтенанта привлек шелест юбок. В дверях он увидел двух молодых женщин. Ближе к нему стояла приятная блондинка; другая, что поодаль, — очень худая, с крупными чертами лица.
— Тэйлор, с какой это стати ты плачешь? — Мэрили быстро подошла к подруге. Она встала перед ней на колени и взяла за руку, но ответа не дождалась.
Тогда повернулась к лейтенанту. — Что произошло, сэр?
— У меня неприятное поручение… Сообщить миссис Стоун, что ее муж погиб.
— Что? Что вы сказали? Джеффри… мертв?
Мэрили прижала лицо Тэйлор к своей груди, стараясь утешить, как ребенка, гладя по волосам и издавая какие-то непонятные тихие звуки.
Тэйлор покрасневшими от слез глазами посмотрела на Мэрили и сказала с болью:
— Я всегда боялась, что с ним произойдет это, Мэрили. Это я погубила его. Он так много мог дать миру. Он был таким добрым, таким замечательным человеком. Это так несправедливо. — Она задохнулась. — Я… я причиняю вред всему, к чему ни прикоснусь!
— Тихо, успокойся. Ты теперь должна успокоиться, — утешала Мэрили. — Ведь это неправда, моя милая Тэйлор. Ты подарила свою любовь Джеффри, и он был счастлив с тобой. Ну, успокойся.
Тейлор сама больше ничего не говорила, позволяя Мэрили продолжать свои мягкие, утешительные речи. Не считаясь с их горем, из своего угла громко пробили старинные часы. Тэйлор, наконец, перестала плакать. Она добродушно протянула лейтенанту свою руку, и уголков ее рта коснулась болезненная улыбка.