Любовь жива
Шрифт:
— Миссис Тэйлор, да если какие-нибудь янки осмелятся причинить вам зло… — зашипела Мима.
— Да, Мима, то вы все поможете мне. Но вот что я хочу сказать сейчас. Когда янки приблизятся, большинство рабов, несомненно, ударятся в бега. Я должна быть очень осторожной, говоря это откровенно кому-либо. Поэтому пока могу сказать только вам, кому больше всех доверяю. Вы трое и Джош, конечно, я знаю, готовы сделать все, что нужно.
— Никакие янки в жизни не смогут заставить меня сказать им хоть что-нибудь, — отозвалась Сюзан в гневе.
— Я знаю это, Сюзан. Теперь вот что. Мы
Тэйлор замолчала и некоторое время осматривала комнату. Ее глаза сосредоточенно старались сохранить все в памяти на будущее. Наблюдая за ее взглядом, Сюзан проговорила:
— Миссис Тэйлор, вы должны забыть о том, о чем вы думаете. Никакие янки не сожгут этот дом, пока я живу здесь и дышу.
Тэйлор улыбнулась:
— Правильно, Сюзан. Теперь мы должны работать быстро и осторожно. Прежде всего нужно разобраться с серебром, золотом и еще кое с чем из драгоценностей. Понимаете?
Все трое молча кивнули.
— И последнее, — сказала Тэйлор, вставая. — Как бы ни повернулись события, что бы ни случилось, я даю каждому из вас свободу. Я напишу вам вольную до того, как уеду в Атланту. Я давно хотела это сделать. Если вы хотите уехать, я все пойму и соглашусь с этим. Если вы решите остаться здесь, я буду очень благодарна и заплачу вам, чем только смогу… Если янки мне что-нибудь оставят.
Тэйлор вышла из-за стола и хотела оставить комнату, но Мима ухватила ее за руку, не позволяя уйти.
— Миссис Тэйлор, я пятьдесят лет была рабыней, и меня никогда особенно не заботило, кому и как долго я служила, если только меня не очень били. Но я не хочу больше работать ни на кого — за деньги или нет. Я остаюсь верной вам и маленькой мисс.
— Я тоже, — тотчас откликнулась Сюзан.
Саул с серьезным выражением лица кивком подтвердил единодушие.
Чувствуя большое волнение и теплый комочек в груди, Тэйлор сказала:
— Я благодарю вас всех. Теперь давайте займемся делом.
Тэйлор сидела за туалетным столиком матери. На всю комнату горела лишь одна свеча. С любовью и нежностью ее пальцы перебирали изящные пузырьки и бутылочки, заставившие весь стол. Отец оставил после смерти Кристины все, как было при ней, и никто — ни Тэйлор, ни Филип — ничего никогда здесь не меняли. Тэйлор открыла пузырек, и голова ее пошла кругом от любимых Кристиной цветочных духов… На миг ей показалось, что ее красавица-мама с ней. Тэйлор вспомнила, как любила она наблюдать за матерью, расчесывающей свои великолепные черные волосы за этим вот туалетным столиком, она вспомнила мамину живую, приятную речь и ее взрывной, искрящийся смех.
Тэйлор вздохнула, вспомнив и свои вчерашние мысли. Она открыла ящик, чтобы начать сортировать предметы, отбирая более или менее ценные, нужные и ненужные, в зависимости от их стоимости в денежном выражении или ценности как память.
Было уже далеко за полночь, когда ей в руки попал конверт, лежавший на самом дне одного из ящиков. С удивлением она увидела, что письмо адресовано ей и написано оно было… Кристиной. Пальцы Тэйлор дрожали, когда она сломала печать и стала читать то, что было написано много-много лет назад.
«16 июня 1843 г.
Моя дорогая Кэтрин Тэйлор! Сегодня вы отмечали свой первый день рождения. Следуя примеру вашего любимого папы, вы будете очень важной персоной в этом мире. Я так горжусь вами! Я подумала, как быстро вы выросли в свой первый год жизни, и, кроме того, я знаю, что вы вырастете и отдалитесь от меня. Вот почему я теперь пишу вам. Я пишу это и молюсь за вас, Кэтрин Тэйлор. Я молю бога, чтобы вы выросли такой же умной, как и красивой. Я молюсь, чтобы вы любили всех окружающих. Я молюсь, чтобы вы чувствовали и жалели других. И больше всего я молюсь о том, чтобы вы полюбили и вышли замуж за человека, похожего на вашего отца, за того, кто будет любить вас всю жизнь. Когда вы найдете его, не позволяйте себе потерять его. Берегите его, дочь моя. Счастливого дня рождения, Кэти Т. Любящая вас всем сердцем мама».
Слеза упала и расплылась пятном на листочке старой бумаги. Кэти Т… Как давно никто не называл ее так. Ее мать написала это почти двадцать один год назад, а теперь у нее самой есть дочь. «Я нашла человека, которого очень люблю, мама, — прошептала она. — Но я потеряла его. Я не знала, что нужно бережно хранить свою любовь. Но у нас есть прекрасная дочь. Я хочу, чтобы она узнала о своей бабушке… Ах, мама, мама… Почему я так рано потеряла вас с отцом?»
Она положила голову на руки и заплакала, утонув в половодье воспоминаний, сердечной боли и тоски.
— Пойдемте, миссис, — прошептала ей на ухо Мима. — Уже давно пора спать.
Она, чуть подталкивая, вывела Тэйлор из комнаты и проводила в спальню. Под настойчивым понуждением Мимы Тэйлор переоделась в ночное платье и легла в постель. Она заснула глубоким сном и проспала до утра.
Тэйлор стояла рядом с экипажем, оглядываясь вокруг. Мима и Бренетта уже устроились в карете, Джош стоял рядом, ожидая указаний. Сюзан и Саул смотрели на отъезжающих со ступенек. Каждый из тех, кому Тэйлор обещала, только что получил вольную. Но все вновь поклялись не покидать ее, говоря, что ничего не изменилось.
— До свидания, Саул, до свидания, Сюзан!
Тэйлор быстро вошла в экипаж. Она отчетливо чувствовала приближение трагедии.
Когда лошади затрусили по дороге, Тэйлор откинулась на сиденьи, закрыв глаза, чтобы не видеть покидаемой ею земли, и молилась о том, чтобы, когда они снова приедут в Спринг Хавен, он был таким же, как теперь.
Когда наши путешественники приблизились к Атланте, обнаружили, что движутся против течения, навстречу потоку беженцев, состоящему, главным образом, из женщин, детей и стариков. Некоторые управляли лошадьми, едва передвигавшимися под тяжестью телег и повозок, другие тащили повозки сами, третьи шли, вообще ничего не неся и не везя с собой. Выражение их лиц пугало Тэйлор, и сердце ее наполнилось неприятным предчувствием. На лицах переговаривающихся людей читались боль и мука.