Любовь зла
Шрифт:
Мы с Настёной успели только выпить немного сока и пообниматься на кушетке. Я не хотел больше торопиться, мне нужно было всё сделать по-человечески, со вкусом и удовольствием для нас обоих. В результате, когда первый предмет одежды был снят с меня и полетел в угол, зазвонил мой телефон.
— Яр… — дрожащим голосом пробормотала Мотя. — Тут папа мой…
— Че-го? — придушенно переспросил я.
Вот это был абзац! Если генерал Савельев узнает, как я использую его дочь…
Торговый центр, где гуляла Мотя, был в двух шагах от гостиницы, но я всё равно опоздал. Это было понятно по
— Паскуда! Г**на кусок! Клоп вонючий, ну ты у меня попляшешь, чёртов донжуан!
Я с лёгким осуждением глянул на Мотю: могла ведь что-нибудь соврать! Но она только беспомощно развела пухлыми ручками, опять заливаясь испуганными слезами. Да, это не тот соратник, которого можно оставлять на передовой…
Генерал увёз нас к бате — прямо в мэрию. И там был очень большой и некрасивый скандал. С криками, нецензурной бранью и брызгами слюны во все стороны. Но самое главное — отцы неожиданно поругались. Мой заявил, что никого под венец насильно тащить не собирается, потому что мы в двадцать первом веке живём, а Савельев ответил, что насильно или не насильно — это другой вопрос, а его честь оскорблена враньём и предательством, и он мне это так не простит.
— Ты у меня попляшешь, сыночек, в кирзовых сапогах да с лопатой в руках! Я тебя в такую часть определю, что по окончании срока службы мама родная не узнает!
— Ты что городишь, Валерьич? — возмутился батя. — У него же военный билет есть…
— Аннулируем!
— Да он учится на очном!
— Разберёмся! Отчисляли дважды? Вот тебе и штраф-рота…
— Побойся бога… — пролепетал мой отец. Мэр города и самый смелый, самый невозмутимый человек из всех, кого я знаю.
Но генерал Савельев ничего не ответил — вылетел из кабинета в коридор, где его дожидалась дочь, и хлопнул дверью.
— Ну поздравляю, сын, — выдохнул батя, падая обессиленно в кожаное кресло, — тебе звезда. Если не сказать в рифму.
— Но ты же можешь что-то сделать? — спросил я, начиная нервничать уже по-настоящему.
Я ждал нахлобучки от отца. Скандала, разборок, даже разрыва отношений… но только не вот этого вот. Настюша оказалась права, генералы не прощают наплевательского к себе отношения. В штраф-роту мне отнюдь не хотелось…
— Я могу… — задумчиво пробормотал батя. — Я могу отправить тебя за границу. В течение недели, пока приказ не вышел. Я там приторможу раскопку твоих документов в универе, а ты пока собирайся…
— Пап…
— Ну?
— Я не могу уехать один.
— А с кем? — устало.
— С Настей.
— А ты не прихренел, сынок? Я ещё и шаромыжницу твою обеспечивать должен? Ножки ей не поцеловать за то, что поссорила меня с главным в городе военным?
— Не надо нас обеспечивать, я прошу только денег на билеты и паспорт ей, заграничный. Дальше мы сами.
— Вы! Сами! — он коротко зло усмехался после каждого слова. — Телом, что ли, торговать пойдёте?
— Разберёмся. Но я без неё не
— А что, в штраф-роту пойдёшь?
— Может, и пойду. Не убьют же, в конце концов.
— Не убьют, так покалечат и спишут на личные разборки. Может, даже посадят кого-нибудь на годик-другой. А почки у тебя, Яр, не казённые, и печень, и мозги…
— Тогда помоги мне, пожалуйста. Я потом тебе всё верну.
— Оставь себе! — фыркнул он и добавил недовольно: — Шли сканы её паспорта на емейл Людмиле.
— Пап! — кажется, я ещё никогда не был так благодарен ему. Хотя в прежние времена каких только подарков не получал!..
— Ладно! — неловко повёл он плечами, освобождаясь из моих порывистых объятий.
Я помчался в сторону отеля, где оставил Настюшу, на ходу набирая её на телефоне. Она, конечно, уже была где-то на пути в общагу… Я остановил, перехватил, увёз обратно в гостиницу и долго-долго не мог перестать тискать её, что она сносила с примерным терпением. Потом мы занялись любовью, и я приложил все возможные усилия, чтобы доставить ей удовольствие. Кульминации у неё, к сожалению, достичь не получилось, но она уверяла, что было очень хорошо и приятно.
Только потом мы перешли к разговорам.
— За границу..! — повторила моя девушка дрожащим перепуганным голоском. — Надолго? Ты уверен, что это необходимо?
— Уверен! Пока не знаю, на сколько, скорее всего, года на 4 или 5. Пока у меня призывной возраст не выйдет…
— Пять лет! — ахнула моя козявка. — Пять лет на чужбине…
— Да ты чего! Многие мечтают об этом! У нас такие приключения будут… Помнишь, ты хотела, чтобы я перестал быть мажором? Так вот, твоя мечта сбылась! Мы с тобой едем чёрт знает куда без гроша за душой. И будем там выживать в непривычной культурной и языковой среде. Ну! Круто же будет?
— Ты хоть по-английски-то говоришь?
Я отмахнулся:
— Там выучу быстро.
Она положила ладошки на щёки и покачала головой:
— Сумасшедший!
А я подхватил её на руки и закружил по комнате.
— Настюха! Давай сходить с ума вместе! Только ты и я! Свободные и влюблённые!
Она засмеялась, хватаясь за мои плечи для равновесия. Сделав пару кругов, я понял, что ещё немного — и уроню нас обоих куда-нибудь, а потому остановился и спросил, глядя ей в глаза:
— Ну что? Едешь со мной?
— А разве у меня есть выбор?
— Конечно! Ты свободный человек и не военнообязанная…
— Я не в том смысле.
— А в каком?
Я знал, в каком, но хотел это услышать.
— Люблю тебя. Не хочу расставаться.
— Взаимно, малыш! — и поцеловал её в губы.
Глава 35. Конец
Настя
Я так витала в облаках несколько дней после получения известия о нашей с Ярославом эмиграции, что забыла совершенно обо всём. К тому же, было много суеты: пришлось съездить к маме за вещами, побегать в институт, пытаясь взять академ. Это сложно, в такие сжатые сроки да ещё при отсутствии многих сотрудников из-за летних отпусков. В конце концов, я просто махнула рукой, решив, что за границей мне это образование не пригодится, а до возвращения ещё дожить надо…