Любовь зла…
Шрифт:
– Марррргарррита!!!! Есть ли вообще способ заткнуть тебе рот?!
– И в небе, и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио.
Некромант повел шальным взглядом, но затем глубокая складка между бровями - надо сказать, грозный вид шел ему необычайно - разгладилась, и уголки губ дрогнули.
– О, - лаконично проговорил он.
– Что?
– Я вспомнил.
– Что вспомнил?
– не поняла я.
– Что я забыл.
– А-а-а… что?
– Вот это, - просто сказал он, шагнул вперёд и накрыл мои губы своими.
Меня и
Когда некромант, наконец, оторвался от моих губ, я едва могла дышать. Перед глазами мерцали искры, земля уходила из-под ног, колени немилосердно подкашивались… и хотелось ЕЩЁ!!! Санти сверкнул своей ослепительной улыбкой, легко подхватил меня на руки и резво зашагал к площадке с портальными камнями.
– Что… что… что это было?
– выдавила я, когда ко мне вернулась способность внятно выражать мысли.
– И какого черта?!
– Подсознательно ты хотела меня поцеловать, - охотно разъяснил Санти, - а сдерживать подсознательные желания очень вредно для здоровья. Мне легче отрезать себе руку, чем допустить, чтобы тебе было плохо, - веселость исчезла из его голоса.
– Я тебя люблю. Я хочу видеть в твоих глазах радость, а не загнанное выражение пойманного зверька. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И я никогда не говорю того, что не имею в виду.
Я решительно не знала, что на это ответить, поэтому растерянно спросила:
– Но как же стрела?
– Стрела вообще не при чём, - Санти ощутимо передёрнуло.
– Подарила несколько мгновений блаженного сумасшествия. Кинулся как идиот грудью на пики… клятву Инграха дать собрался!
– А мне понравилось, - пробурчала я ему в шею.
– Так ты действительно собирался их всех?…
– Угу.
– А почему… как же я…
– Прости, солнышко. Но из тебя никудышная актриса.
Крысёнок, который в последние несколько минут сидел так неподвижно, точно на него наслали Глаз Василиска, вздрогнул, издал громкий протяжный всхлип и из черных глаз на серую мордочку закапали крупные слёзы.
– Вот, фамилиара моего расстроил, балбес, - укорила я.
– А крысам, между прочим, вредно плакать. Он, бедняга, так тебя любил, так хвалил, а ты, выходит, не только лжец и убийца, но ещё и отступник, да к тому же предатель светлых идеалов рпи… рги…цвеш…хернонизма!… Ох, слава тебе, Господи, вспомнила, вот уж вправду память девичья… Са-а-анти?
– Дева Пресветлая, за что мне это?
– уныло вопросил он небо.
– Неужели за те пятьдесят человек, что я убил?… Ну что ещё?
– в его голосе звучала покорность судьбе.
– А что это такое интересное Вашфа сказал в конце?
– невинно осведомилась я, нахально накручивая на палец локон светлых волос Санти.
– Ничего, - слишком быстро, чтобы это было правдой, ответил он.
– Обычная заштампованная фраза поверженного злодея. Не моя вина, что ему она казалась свежей и оригинальной.
Даже если бы я ни разу не переступала порога библиотеки, даже если бы не открывала ни одной книги из тех, что были переплетены в черную кожу с золотым тиснением, то заподозрила бы неладное. Но - увы!
– я переступала, открывала, листала с интересом и даже вырвала пару страничек с картинками - на память: к книгам у меня трепетное отношение, но уж больно хорош был красавец инкуб. Нужный фолиант как по волшебству возник перед глазами и, сосредоточенно прошуршав страницами, открылся на нужном разделе.
"Из всех проклятий, произнесённых смертными и магами, самым сильным является смертное проклятье, ибо вся жизненная сила умирающего вкладывается в него, - писал незнакомый автор.
– Нет от него щита и заслона ни среди заклятий, ни среди диковин, артефактами прозываемых. Поелику сколь возможно следует убивать врагов своих в единое касание, дабы ни слова единого с языка их не слетело".
Прежде мне не доводилось слышать смертных проклятий (бедный Ривера умер слишком быстро и ничего не успел пожелать своему убийце), а тем более - выступать в качестве их объекта, но спутать их с чем-либо иным было трудно.
"Почему все шишки мне?…" - риторически спросила я и ласково потянула Санти за волосы. Некромант недовольно сморщил нос, и я с трудом подавила порыв зацеловать его до полусмерти. Ладно, ещё успею.
– Ничего?
– загадочно прошептала я.
– А мне показалось…
– Тебе показалось.
– …что это было…
– Нет, не было.
– …смертное проклятье, - упрямо закончила я. Ишко согласно пискнул, чувствуя себя в полной безопасности.
– Ишь, как спелись… - раздосадованно пробормотал некромант.
– Рита, на тебе тридцать семь щитов, он просто не мог… - Это прозвучало почти как: "Нет, детка, попугайчик не умер, он просто улетел далеко-далеко".
– В конце концов, все мы когда-нибудь умрём, - подумав немного, добавил он.
– И будь уверена, меньше, чем на пять-шесть сотен лет споров и скандалов я не согласен. Рита?…
Я не ответила, с интересом разглядывая возвышающееся перед нами малое подобие Стоунхенджа - двойной круг, образованный стоячими камнями и массивными каменными арками. Седой стариной от него не веяло, размерами настоящему Стоунхенджу он сильно уступал, зато пребывал в не столь плачевном состоянии - все его камни были целы - и применений имел множество. Местные маги использовали подобные круги для перемещений по миру и между мирами, производили с их помощью сложные расчеты и вычисления, вызывали демонов и духов, проклинали или благословляли целые страны. А Санти, у которого тоже был такой, даже лесные пожары тушил. Кто бы мог подумать, что рощи грознян так весело вспыхнут всего от одного короткого замыкания?