Любовь. Измена. Развод
Шрифт:
– Не хочу.
Губы дрожат. Говорить сложно. Закрываю глаза и выпаливаю одно слово:
– Изменил.
– Изменил? Илья? Боже! Как ты узнала?
Зачем она спрашивает? Зачем душу мне бередит? Мне и так больно. Не хочу вспоминать, не хочу все это вслух произносить. Потому что, пока никто не знает, можно воображать, что этого не было. Ничего из того, что произошло за эти дни, не было.
Как назло, оживает телефон.
Илья.
Он не перестает названивать с самого утра. Дотошно. Каждые полчаса. Его не волнует, что я не отвечаю, не волнует,
– Дай-ка телефон, – Лизка тянется к моему мобильнику, а я не сопротивляюсь.
Пускай.
– Ты чего сюда названиваешь, придурок? К подстилке своей вали, урод. Хорошо меня услышал?!
Больше Лиза и слова не говорит. Скидывает звонок, а потом вообще блокирует контакт Ильи.
Боже, я настолько в трансе, что у меня даже мысли не возникло занести его в черный список.
– Ты зачем вообще на работу пришла?
– Отвлечься. Не могу одна. Стены давят.
– Это понятно, – постукивает ногтем по столу. – И давно он?
– Не знаю. Но… Лиз. – Облизываю губы, а потом прорывает: – У него ребенок будет. От другой. Пять месяцев, Лиза. Пять!
Подруга матерится. Сочно. Отборно. Резко поднимается со стула и измеряет кабинет шагами. Туда-сюда ходит, сунув руки в карманы широких брюк.
– Козлина. На развод подавать планируешь?
Киваю.
– Правильно. Молодец, – выдает и снова садится напротив. – Я сейчас скажу, ты только не обижайся.
Смотрю на нее.
– Ты, если с ним разведешься, он в лучшем случае оттяпает половину, – обводит руками мой кабинет, – в худшем заберет все.
Стискиваю зубы. Будто я и сама не знаю. Если Илья решит со мной воевать, я точно останусь ни с чем.
– И что делать? – шмыгаю носом.
– Пока не знаю. Нужно подумать. Что-то на тебя записано? Кроме машины.
– Не знаю.
– А он вообще как настроен?
– Клянется, что это один раз было. Но… Она ему «любимый» пишет. Ночью.
– Вот скот. А таким правильным прикидывался. Люблю, весь мир куплю. Светка, ты мое сердце. Тьфу! Так, подруга, собирайся.
– Куда?
– Проветримся. На тебе лица нет. Пошли по набережной пройдемся, подышим. Видела, какая погода сегодня? Солнце!
Не видела. Для меня все вокруг серое. Бесцветное.
Я и с кресла-то поднимаюсь по инерции. Просто потому, что так говорят, якобы так нужно. Кому? Непонятно.
Легче от прогулки мне не станет, но и в офисе сидеть сил больше нет.
Вытаскиваю из шкафа пиджак. Кое-как одеваюсь, потому что энергии нет даже руки поднять.
Лиза все это время стоит рядом, будто страхует, если я вдруг в обморок рухну.
– Идем, – хватает под руку.
Так мы оказываемся на набережной. Весна в самом разгаре. Еще немного, и можно будет в футболках ходить. Раньше я обожала когда на смену холодным зимним месяцам приходят теплые солнечные дни. А сейчас мне все равно.
В душе по-прежнему зима.
Облокачиваюсь на перила и смотрю на водную гладь реки.
Мы молчим. Лиза пьет кофе и больше не задает вопросов.
Проходит минут
Сначала хочу сбросить звонок, но в последний момент нажимаю «ответ» и подношу смартфон к уху.
– Света! Илья в больнице. Я приехала, а тебя нет. Говорят, дозвониться не могут. Что ты творишь?
Свекровь кричит. Эмоции у нее через край. А у меня только сердце вздрагивает.
В больнице? Перед глазами сразу вереница долгих дней после аварии, в которой я пострадала. По телу озноб ползет. Так холодно сразу становится.
– В какой больнице?
– В центральной. Боже мой, такое горе, за что мне все это, за что? – Она начинает рыдать. – Он заезжал утром, сказал, что вы разводитесь, Светочка, это правда? На нем лица не было. На моем мальчике. Приезжай, моя девочка. Я умоляю тебя. Ему так твоя поддержка нужна. Света! Он без сознания сейчас. Милая моя…
Стискиваю пальцами телефон до белеющих костяшек. Меня натурально трясет.
В больнице? Авария?
Дышать не могу.
– Что там? – шепчет Лизка.
Мотаю головой.
Тру лицо и запрокидываю голову к небу. Солнце режет глаза.
– Ты приедешь, Света? У меня сердце сейчас лопнет. Все не могу.
– Я…
– Не вздумай, – Лизка дергает меня за руку. – Не смей даже!
Он был со мной рядом, когда я была уверена, что моя жизнь кончена. Он был со мной рядом, клялся в любви, а потом предал. Он не заслуживает моих переживаний, но они есть…
Душа в клочья.
– Хорошо, – проговариваю еле слышно, – я приеду, – отключаюсь.
– Ты дура? – Лиза злится. – Куда ты собралась? Он же… Он… У меня слов приличных нет. Не вздумай туда ехать.
Дышу часто-часто. Пульс зашкаливает.
– А если он… Вдруг что-то серьезное. Вдруг он умрет…
– Туда ему и дорога.
– Лиз, – смотрю на свою машину, припаркованную неподалеку.
– Ой, делай ты что хочешь! Этот урод живучий, сам фиг сдохнет.
Лиза круто разворачивается на пятках и уходит в сторону остановки. Я же остаюсь стоять на месте с мыслью только об одном: что мне делать?
Глава
7
Больничный коридор кажется бесконечным. По нему гуляет громкое эхо, а от стен веет холодом. Я видеть эти стены не могу, слишком много болезненных воспоминаний они несут.
Я приехала сюда после звонка, который подтвердил, что Антипов поступил к ним пару часов назад и действительно находится в тяжелом состоянии.
Выбора, ехать или нет, передо мной больше не стояло.
Только теперь, когда пространство сжимается удавкой вокруг моего горла, я хочу развернуться и убежать в машину. Вернуться туда, где мне спокойно и безопасно. Признать наконец, что я маленькая, слабая женщина и никому ничего не должна. Ничем не обязана. Хочется, но, вопреки этому желанию, еще есть страх. Страх потери. Он куда более глубокий, чем измена.