Любовница
Шрифт:
– Милая, как хорошо ты целуешь, – я положил руку ей на голову и погладил волосы.
– Я знаю, чего ты хочешь, – прошептала она.
Да, я хотел. Очень хотел. Я хотел ничего не делать и чтобы всё сделали за меня. А она, знала это наверняка. Беспокойные её пальцы уже там, внизу, где начинает просыпаться мой друг, мой член, мой неизменный товарищ и брат. Юля дернула молнию и потянула брюки, я с наслаждением почувствовал, как стягивает она трусы, как смелы её пальцы. Ещё немного подождать.
Ладонь легла на член, он невольно
– Малыш… так… да.
Она провела языком по окружности головки, потом взяла её в рот и медленно пососала. Мучительно и сладко. Она знала эту пытку, и всякий раз использовала её против меня. В этот момент она могла просить что угодно, хоть звезду с неба, я бы всё отдал.
Дальше она двинулась и стала интенсивно сосать. Иногда останавливалась, облизывала головку и сосала дальше. Эта сладостная пытка, эта феерия чувств. Я извивался и стонал, я двигал бедрами вперёд и хватал Юлю за голову, то натягивал её на свой член, то отстранял. Я чувствовал приближение экстаза, оно близко, но Юля не хотела сделать всё быстро. Она боролась, оттягивала момент моего крика, она знала его как свои пять пальцев. И каждый раз, всё больше его отодвигала, всё дольше мучила меня.
Резко она начала бешено сосать, и тогда я почувствовал себя вулканом, что извергается и кипит. Я рвался наружу, вперёд к ней туда, глубже в рот, чтобы навсегда оставить на её губах, на её лице и волосах, на её груди, часть своей спермы. Я кончал так, что казалось глаза мои слепнут от слёз, от такого наслаждения.
– Малышка, ты самая лучшая, – говорил я вслед Юльке, когда она бежала в ванную.
Глава 6
Когда на работу во вторую смену, сплю долго. Встаю около двенадцати. Туда-сюда. Завтракаю, если есть чем. Крашусь, так, чтобы не слишком сильно. Выхожу из дома около начала второго, чтобы к двум быть на работе.
В это утро, вернее почти уже день, я, как обычно, дрыхла в своей постели. Солнце давно заполонило комнату и требовательно щекотало мне пятки. Но я так просто не сдаюсь. Вылёживаюсь обычно до последнего. Изредка приоткрываю глаза, переворачиваюсь на другой бок, чтобы погрузиться в мечтания и досматривание снов о своих любовных фантазиях.
Неожиданно, сквозь любовные грёзы сна, почувствовала, что меня кто-то ощупывает совсем не по сценарию, какой я представляла. Резко открыла глаза и соскочила с кровати.
– В чём дело?!
На кровати сидел мужик, с мерзким лицом и похотливо улыбался.
– Ну чего, чего ты? Не бойся. Я – дядя Валера. Иди сюда.
– Быстро вышел из моей комнаты! Я сейчас закричу!
– Да чего ты боишься, я только и всего попочку потрогал, только
– Ты совсем охренел?! Пошел вон отсюда! – возмущённо кричала я.
– Да чего ты девонька, кричишь?
Дверь в комнату резко распахнулась и в проёме показалась мать.
– Ах ты, сучка такая! Шалава подзаборная! – она подбежала ко мне и схватила за майку. – Моего мужика соблазнить хочешь?! Стерва малолетняя!
– Чего?! Я сплю вообще-то, это он сюда вошел и лапал меня!
Мать повернулась на мужика:
– Ты её лапал?!
– Томочка, да зачем мне это нужно? Чего я там не видел? Я просто, сидел здесь, никого не трогал, а она как заорёт, – ухмыльнулся мужик.
Мать снова набросилась на меня:
– Ну, я тебе это припомню. Моих мужиков соблазнять моду взяла? Шлюха! А ты и рот раззявил! Кобелина! А ну, выметайся!
Она орала так, что лицо её, припухшее и покрасневшее от выпитого с утра, стало ещё более красным. Мать так напрягалась от крика, что казалось, она сейчас лопнет.
– Давай, выметайся отсюда, ублюдина паршивая. А я его ещё обхаживаю!
– Тома, чего ты, я тут не при делах. Это она… – мужик закрывался от щипков и от толчков, которыми покрывала его мать.
– Мама не ори, чего ты разоралась! – я попыталась утихомирить её, но возбуждённая спиртным ревность матери, тут же обратилась против меня самой.
Резко она повернулась и я поняла, что это была последняя капля её терпения.
– А ты! – почти завизжала она, – собирай манатки и вали отсюда! Шлюха, шалава, дрянь! Задолбала меня уже! Убирайся сейчас же, и чтобы я духу твоего тут не слышала! Никогда!
– Куда я пойду, мама?! – я пыталась сопротивляться.
– Да мне всё равно, иди куда хочешь!
Я замерла и глянула на мать, пытаясь выиграть время. Чтобы она хоть чуть-чуть поняла, что говорит. Но её несло. И видно сознание было настолько в тот момент затуманено, что она подскочила к шкафу и стала выбрасывать из него мои вещи.
И тут я поняла, что именно теперь, это и есть разрыв. Вот он. И мне тоже надоело это терпеть. Надоело. Сколько ещё жить и слушать вот это, видеть это каждый день. Нет, всё, хватит.
Я схватила маленькую спортивную сумку, единственную, которая у меня была и быстро сложила туда всё, что мне показалось в тот момент самым важным.
Мать остановилась и притихла. Она, молча наблюдала за моими движениями, но не останавливала. Наверное, в этот момент, она думала – наконец-то.
А я думала – как несправедливо всё устроено в жизни. Она оставляет какого мужика, а прогоняет собственную дочь. До меня вдруг дошло, что она совсем не такая хорошая, какой всё это время казалась, вопреки всему. Стало совершенно чётко ясно, всё, что она говорила – абсолютная правда. Я действительно ей мешаю, и она давно мечтает, о том, чтобы я ушла навсегда.