Любовница
Шрифт:
Габриель подала мне свой стакан.
— Налейте мне еще, Эл. Я сделал ей напиток.
— Фултон тоже узнал об этом, — продолжала она. — Он хотел найти счастливца. Но того нашли в пустыне за две мили от города с дыркой в затылке и пустыми карманами.
Я передал Габриель стакан и сел рядом.
— Значит, кто-то пошел за ним, убил его и забрал выигрыш, — сказал я. — Что ж, убивали и за гораздо меньшие деньги.
— Может быть, — сказала она. — Если бы дело обстояло действительно так, это не сильно тронуло бы Фултона.
— Что именно?
— А то, что парень выиграл эти деньги незаконно.
— Это безумие! — сказал я. — Он не смог бы уйти так просто.
— Фултон считает по-другому. Они заставили Говарда продать свое заведение им, и, хотя до пятницы тот оставался управляющим, деньги принадлежали синдикату. По-видимому, Говард решил обеспечить таким образом свое новое предприятие.
— Это не лишено смысла, — заметил я.
— Бедному парню, наверное, сказали, что десять тысяч от выигрыша, или около того, станут его долей. Ему нужно было просто встретиться с кем-то, отдать выигрыш и получить свою долю. Фултон считает, что этот кто-то скорее всего Джонни Торч, а Джонни рассчитался пулей, вместо того чтобы отдать долю.
— Не понимаю одного, — сказал я. — Если Фултон знал это, какого черта он позволил им уехать из Лас-Вегаса?
— В синдикате люди очень осторожны, — ответила она. — Фултону нужно быть совершенно уверенным в своей догадке, прежде чем что-то предпринять. Он позволил им уехать, но синдикат имеет возможность следить за их чеками в Пайн-Сити, как следил и здесь. Можно держать пари, что они это и сейчас делают. Но у Фултона тоже есть страховка. Это я! Всем он позволил уехать, а мне пришлось остаться. Если Говард попытается сбежать, Фултон предупредил его, я отвечу за все.
Я покачал головой.
— Если он не смог доказать этого сразу, то как надеется доказать теперь?
— Не забывайте, семьдесят тысяч, голубчик! Большой куш, и все четверо должны быть замешаны в этом. Они не могут ждать вечно, не тратя деньги. Вот, чего ожидают парни из синдиката. А синдикат точно знает, сколько денег было у Говарда и у остальных, когда те уезжали. И они сделают ошибку, если истратят что-нибудь из тех семидесяти тысяч. Вот у синдиката и будет доказательство.
— И как же Фултон поступит с ними? Она скептически засмеялась.
— Если засветится кто-то один, то и другие последуют его примеру. А когда у синдиката появятся доказательства, они сделают из Говарда и остальных такое, что другим неповадно будет.
— Да, понятно. Хороший улов.
— Я не знаю, — медленно сказала она, — правда ли это, и знать не хочу. Говард уверяет, что ложь. Он сказал: Фултон сошел с ума, если думает, что кто-то пытается обмануть синдикат. Так или иначе — он говорил мне это. Но когда я думаю об этом вшивом, хитром бездельнике, который крутит на побережье с Ниной Бут, мне кажется, я могла бы…
— А мне хотелось бы посмотреть,
— Нет. — Она покачала головой. — Но я вспомнила о Максе. Вы попадете в настоящую беду, когда они узнают…
— А я успею на самолет в пять тридцать. Думаю, что до этого они еще не услышат о Максе.
— Надеюсь, вы правы. Так было бы лучше для вас, — сказала она и неожиданно остро взглянула на меня:
— Что вас интересует в этом деле, Эл?
— Не спрашивайте. Это испортит вам вечер.
— Скажите! — ожесточенно сказала она.
— Я — коп, — просто ответил я. Она долго смотрела на меня с открытым ртом, потом беспомощно рассмеялась.
— Хочу сказать вам… — проворковала она. — У вас, несомненно, есть чувство юмора.
— Надеюсь, у вас тоже, детка, — усмехнулся я. Потом протянул ей свой полицейский значок.
С минуту она просто смотрела, потом ее правая рука с длинными ногтями метнулась к моему лицу. Я схватил ее руку и удержал.
— Вы довольно давно живете в Лас-Вегасе, чтобы весело перенести проигрыш, — сказал я. — Улыбнитесь. Она неожиданно расслабилась и снова легла на кушетку.
— Коп! Вы одурачили меня! Вероятно, и Фултона вы дурачили точно так же. Подождите, то ли еще будет, когда Макс узнает, что его провел коп.
— Можно мне рассчитывать еще на один стаканчик? — спросил я и посмотрел на часы. — Осталось два часа до отлета самолета.
— После того, что произошло, я считаю, что нам обоим надо выпить, — легко сказала она. — Вы приготовите напитки, Эл?
Я принялся за стаканы, когда же все было готово, повернулся к кушетке и замер. Она была пуста. Габриель исчезла. Пока я стоял так, раздумывая, откуда-то послышался ее голос:
— Принесите стаканы сюда, Эл.
Я знал, что в доме есть еще и спальня, и догадался, что Габриель, по-видимому, там. Единственным источником света в спальне была настольна лампа возле кровати. На стуле лежали оранжевая блузка и леопардовые штанишки. Габриель сидела на кровати, и светло-голубая простыня соскользнула до ее талии.
— Вы сказали, что у вас два часа до самолета, не так ли? — спросила она.
Я поставил стаканы на тумбочку.
— Правильно. — Голос мой напрягся. — Впервые меня по-настоящему гостеприимно встречают в Лас-Вегасе!
— От вас требуется только одно, Эл, — строго сказала она. — Просто сказать об этом Говарду, когда вы вернетесь в Пайн-Сити.
Она обхватила мою шею руками и притянула к себе. Она целовала меня с холодной яростью рождающейся страсти и вызывала ответную страсть.
Я скользнул рукой по обнаженной теплой спине, потом нашел грудь и тихонько сжал. Габриель вздрогнула и сильно укусила мою нижнюю губу.
Больше я не думал о напитках.
Глава 6