Любовник в отставке
Шрифт:
— Он там? — прошептала она упавшим и обреченным голосом.
— Наза, это минутное дело, — вдруг четко сказал юноша, видимо, желая таким образом успокоить сестру. — Аллах тебе поможет.
— Что мне делать потом, когда я буду точно уверена? — Глаза несчастной женщины устремились на брата.
Тот, однако, ничего не смог ответить сестре. Камаев же смотрел спокойно и дружелюбно.
— Вы успокойтесь, возьмите себя в руки… Потом, внимательно посмотрев в глаза Назакят, как-то по-свойски предложил:
— Может, выпьете немного спирта? Вам будет легче.
Однако, заметив
— Ну, как хотите.
Камаев вздохнул, подошел к покойнику и откинул покрывало. Первой на труп взглянула Лариса. Он был в ужасном состоянии. И Лариса тут же отвела глаза.
Наза же выглядела совершенно потерянной. Было такое ощущение, что сама комната, где они все находились, сводит ее с ума. Брат держал ее под руку, а она смотрела вниз, никак не решаясь поднять глаза на тело. Молодой человек тем временем уже окинул его взглядом и помрачнел. Камаеву пришлось вмешаться:
— Посмотрите, пожалуйста, это он? Это ваш муж?
Наза наконец-то отважилась взглянуть на тело. У нее хватило сил, посмотрев на изуродованный труп, выдохнуть:
— Не знаю…
После этих слов она тут же повернулась к брату, с надеждой и испугом глядя на него. Молодой человек нахмурился и пристально всмотрелся в то, во что превратилось тело мужа его сестры. На лбу его выступили капельки пота. Он подошел поближе и наклонился над носилками. Некоторое время в глазах его отражалось сомнение и неуверенность, но затем он выпрямился, утер лоб и проговорил:
— Да. Это он. Рауф Амирбеков. Назакят вздрогнула и, словно в подтверждение слов брата, дотронулась рукой до головы своего мужа. И тут внезапно стала сползать на пол. Брат едва успел подхватить ее с одной стороны, а Камаев с другой. Мужчины отнесли Назу в соседнюю комнату, где уложили на кушетку. Потом, оставив вдову на попечение брата, Камаев и Лариса вышли в коридор.
— Вы, я так понимаю, подруга жены, да? — спросил следователь.
— Ну, в каком-то роде… Скорее просто хорошая знакомая, — ответила Лариса.
— В общем, так… — Камаев, видимо, хотел поскорее закончить с этим делом и, выделив Ларису как наиболее подходящего человека из всей троицы, решил сообщить именно ей все обстоятельства.
Он открыл папку и вытащил оттуда несколько бумажек.
— Тут протокол вскрытия, — по-деловому начал он. — Это повестка. Пускай вдова пока успокоится, а завтра явится ко мне в десять часов. Куда и как пройти, там все написано.
— А что показало вскрытие? — поинтересовалась Лариса.
— Ну, там прокол сердца… Рана небольшая слева на груди. Левый желудочек. Похоже на колотую рану. Даже не знаю, как это объяснить. Такие раны, по словам эксперта, сейчас редко встречаются.
— Почему?
— Оружие должно быть антикварным. Кортик, например, или кинжал. Ушибы головы получены после смерти. Возможно, повредили бульдозером.
— Бульдозером? — удивилась Лариса.
— Да, его же нашли в Заречном. На том месте, где раньше стоял дом профессора Бархударова. Наверняка помните его?
Лариса не стала спорить, выдерживая свою легенду знакомой Амирбековой, и кивнула.
— Так вот, — продолжал следователь, — его выгреб бульдозер. Понимаете, там прокладывали дорогу, и вот на задворках этого дома тело и обнаружили. Его закопали, причем впопыхах, кое-как. А не начали бы дом ломать, пролежал бы до скончания века. Эксперты считают, что смерть наступила два месяца назад.
— А орудие убийства нашли?
— Нет. После того как поработали бульдозеры, камня на камне не осталось, вся земля разворочена. Вы что, не знаете? В том районе затеяли стройку века!
Лариса, конечно, не знала про стройку века, затеянную на окраине чужого ей города Потакова, но машинально кивнула, дабы избежать лишних расспросов следователя.
Глава 4
Котова остановилась на ночлег в потаковской гостиницы и лишь вечером позвонила в Тарасов. Она выслушала поочередно кудахтанье мужа Евгения и шумные вздохи администратора ее ресторана Степаныча. Первого она просто попросила не беспокоиться, второму же дала необходимые указания по поводу завтрашнего дня.
Устроившись в номере, Лариса предалась размышлениям. Итак, в деле произошел неожиданный поворот — смерть Рауфа. Лариса первоначально планировала навестить в Потакове еще и мать Вероники — все-таки главная ее задача заключалась в том, чтобы найти дочь Буракова. А что касается смерти Рауфа, то она, конечно, подозрительна, но пока что не более того, и может не быть связанной с событиями вокруг Арифа и Вероники.
Назакят, которая могла хоть что-то сказать относительно Рауфа, его дел и возможных версий убийства, находилась после посещения морга практически в невменяемом состоянии. По крайней мере, о разговоре с ней сейчас не могло идти и речи. Что же касается ее брата, то он мало что знал и ничем особо Ларисе помочь не мог.
Поэтому, держа в уме смерть Рауфа и будущий обстоятельный разговор с его вдовой, Лариса отправилась к Антонине Сергеевне, адрес которой ей предусмотрительно дал Павел Андреевич Бураков. Поскольку Ариф и Вероника исчезли и идти им было особо некуда, то дом родной матери девушки был одним из возможных мест, где они могли бы отсидеться. Хотя бы временно. Однако это предположение не подтвердилось — при первом же вопросе Антонина Сергеевна развела руками и сказала, что не знает, где находится дочь.
Тем не менее Лариса решила познакомиться с ней поближе. Антонина Сергеевна оказалась молодящейся худой женщиной за сорок, отчаянно старающейся произвести впечатление девочки. Волосы на ее маленькой головке были пострижены лесенкой, в ушах покачивались стеклянные серьги в виде виноградных лоз. Она была одета в обтягивающий комбинезон — старалась, видимо, подчеркнуть невесомость фигуры.
— Проходите, — буквально пропела она. Лариса прошла в маленькую квартирку, скорее напоминавшую театральную гримерку — так много там было раскиданных в беспорядке нарядов, баночек с косметикой и парфюмерией. Антонина Сергеевна даже не подумала извиняться за беспорядок. Видимо, это было обычное состояние ее квартиры.