Любовник в отставке
Шрифт:
— Как дела, Ариф? Надеюсь, ты немного успокоился? Присаживайся.
— Ничего, я постою, — с упрямством дерзкого подростка отозвался Ариф и бросил хмурый взгляд в сторону Ларисы.
— Что ж, дело хозяйское, — миролюбиво отреагировала Котова. — А у меня для тебя неплохая новость. Речь идет о твоем алиби.
Ариф мрачно посмотрел на Ларису, но в его взгляде промелькнула некая надежда.
— Отец Вероники, — спокойным голосом продолжила Котова, — в предсмертной записке сознался в том, что убил твою бывшую жену Дашу, твоего брата Рауфа и свою дочь. Как тебе это нравится?
— Как так? — вырвалось у Арифа. — Тогда… Тогда почему меня еще держат здесь?
— Насчет того, когда тебя выпустят, я ничего сказать не могу. Многое будет зависеть от тебя и твоих показаний.
— Но вы же говорите, что он во всем сознался! — с восточной горячностью воскликнул Гусейнов.
— В деле есть некоторые несостыковки, — все так же спокойно парировала Лариса. — Во-первых, что касается смерти твоей бывшей жены. Ирина Владимировна утверждает, что тот день они с Бураковым провели вместе. То есть Павел Андреевич физически не мог совершить убийство, находясь в Тарасове, так далеко от места преступления. Во-вторых, касательно убийства своей собственной дочери. Труп Вероники не найден, и неизвестно, действительно ли она погибла. Я работаю в этом направлении, но ты можешь облегчить мне задачу.
— Не морочьте мне голову, — недоверчиво покосился на Ларису Ариф. — Вы наверняка хотите что-нибудь подтасовать.
— Что за мнительность такая! — улыбнулась Котова. — Уверяю тебя, я хочу докопаться до истины.
— Что бы я ни сказал, вы все равно мне не поверите. Вам надо на кого-то повесить все убийства.
— Мне — не надо, — по-прежнему сохраняла спокойствие Лариса. — Ментам — может быть, но я не имею к ним отношения. У меня нет плана по раскрываемое™ преступлений. У меня своя задача. А ты, кстати, никогда и не пытался сказать мне правду.
Ариф сжал кулаки. На его лице отразилась не то боль, не то гнев. Он пару раз взглянул на Ларису и быстро опустил глаза. Ларисе показалось, что выглядело это немного театрально, неестественно. Но потом она вспомнила про справку о наличии у него психиатрического заболевания. «С этими творческими натурами всегда трудно, — вздохнула она про себя. — Шизофреник параноиком погоняет, и оба мчатся на всех парах к маниакально-депрессивному психозу».
— Кстати, тебя что, совсем не расстроила смерть Вероники? — поинтересовалась Лариса.
Ариф состроил какую-то непонятную страшную гримасу. Видимо, так он хотел показать, насколько сильно переживает внутренне. Но смотрелось это еще более театрально, чем его взгляды. Наконец после долгой паузы и напряженного обдумывания ситуации прозвучал его глухой голос:
— Я хотел тогда остановить ее, но не успел.
— Мы никак не можем понять друг друга. Когда вы расстались с Вероникой и где?
— Во вторник, у ее тетки. Я Веронике прямо сказал, что подозреваю ее папашу в убийстве Даши. А она взъярилась, кинулась на меня… Конечно, это было только мое предположение, но видите, я оказался прав, — усмехнулся Ариф. — Пришлось даже двинуть ей как следует, чтобы она отвязалась от меня. Получилось что-то вроде драки, но дальше было еще хуже. Я оглянуться не успел, а она уже пулей выскочила из дома.
— Из какого дома? — предпочла тут же уточнить Лариса.
— Из теткиного. Мы после того, как поссорились с Павлом Андреевичем, жили у нее. Так вот, Вероника помчалась в сторону Волги. Я не побежал за ней, думал, что ее блажь пройдет и она быстро вернется. Но она все не возвращалась, и тогда я пошел ее искать Но без толку, Вероника как сквозь землю провалилась! Тогда я взбесился и ушел, у меня нервы сдали. Больше я ее не видел Выходит, она помчалась к отцу, и тот ее почему-то убил?
Ариф говорил эмоционально, но было очевидно, что предполагаемая смерть невесты его не очень-то волнует. А волнует его в первую очередь собственная безопасность.
— Это еще не факт, — со вздохом ответила Лариса Ариф, прищурившись, посмотрел на нее.
— Что вы мне голову морочите! Скажите прямо — она жива?
— Я не могу сейчас ничего сказать со стопроцентной уверенностью, — честно ответила Лариса. — Поэтому и прошу тебя рассказать все подробно. Если Вероника жива, на что я очень надеюсь, то ее необходимо найти. Это очень важно. И ответь мне честно — что ты делал после того, как вы поругались?
— Я поехал в Потаково, к Аньке Касьяновой. Ну, а что дальше было, вы, наверное, знаете от нее.
— Зачем ты взял у нее машину? — спросила Лариса.
— Покататься просто хотел, — глядя в сторону, ответил Ариф.
— Ты что, ребенок маленький? — усмехнулась Лариса.
— Мне успокоиться нужно было. Меня езда на машине успокаивает. И еще водка. Но в тот вечер, когда я врезался в дерево, я, видимо, перебрал лишнего. Вот и не рассчитал. Я не хотел Аньке ничего плохого, действительно собирался вернуть ей машину, как только приду в себя Зачем мне нужен этот драндулет? Я никуда не собирался исчезать. Чего ради? У меня нет никаких грехов, мне незачем прятаться, — быстро и взволнованно заговорил Ариф.
— Кольцо у тетки Вероники ты украл? — строго сдвинула брови Лариса.
Ариф посмотрел в сторону и неохотно кивнул.
— Мне деньги были нужны, — пробормотал он в свое оправдание. — Вероника же сбежала, мне ничего не оставила.
— Ладно, оставим это. Вернемся к более важным вещам. Когда ты узнал, что ребенок у Даши именно от Буракова?
— Уже после ее смерти. Рауф пришел ко мне и все рассказал.
— А почему он это рассказал?
— Переживал очень. Сказал, что у мальчика в руке нашли пуговицу от пальто, которое ему когда-то давно подарил Бураков. А он его у Даши на вешалке оставил, когда заходил к ней. В тот день тепло было, и он ушел обратно без него. — Ариф говорил сбивчиво, торопливо, заметно волнуясь. — Рауф сказал, что боится, вдруг его начнут подозревать из-за этого пальто. А оно куда-то делось. Понятно, что в нем ушел убийца. Рауф сильно переживал. Он был уверен, что это Бураков убил Дашу, потому что она его достала своими бесконечными требованиями денег.
— А Рауф не шантажировал Павла Андреевича?
— Не-ет! — помотал головой Ариф. — Рауф был умный. Я ему как-то предложил, мол, давай потянем со старого кобеля бабки. А он мне — что мы ему предъявим? Пальто? Но пальто к тому времени исчезло. И это, может, даже было выгодно для Рауфа — нет его и нет. Хотя он практически его не носил, и мало кто знал, что оно у него было. И еще Рауф сказал, что теперь уже и пуговица оторванная смысла не имеет, потому что не докажешь, от чьего именно она пальто. И еще Рауф говорил, что шантаж — самое последнее дело, потому что всегда заканчивается плохо. Что шантажистов всегда рано или поздно убирают. Рауф хорошо в этом разбирался, хотел в юности следователем быть. Ему бы учиться… А потом и я решил, что мне это не нужно. Я с Вероникой, и незачем папашу засаживать. Он хоть и не любил меня, а все равно, если бы я женился на Веронике, деньги бы давал. Никуда бы не делся!