Любовники чертовой бабушки
Шрифт:
Глава 51
Прошло несколько месяцев — Казимеж не объявлялся, но я все ждала и вздрагивала от любого звонка. Коля тоже пропал и не спешил сообщать, что было на той голограмме. Впрочем, он и не обещал.
Казимеж тоже, вроде, ничего не обещал. Но с другой стороны, разве он не понимает, что счет в банке накладывает на него определенные обязательства?
Короче, я ждала с его стороны решительных действий и дождалась. Гануся справляла свой маленький юбилей и созвала всех подруг. В самый разгар праздника она вдруг вручила мне свою мобильную трубку, игриво шепнув:
— Тебя. Приятный мужской голос.
Да, это был мой Казимеж!
— Муза, любимая, — радостно воскликнул он как ни в чем не бывало, словно мы с ним расстались вчера. — Как дела? Как здоровье? Закончились твои неприятности?
— Почти, — сообщила я и, капнув слезой, пояснила:
— Ты снова пропал, Казимеж, родной. То тебя убивают, то ты не звонишь. Ты ли это вообще? Никак не могу поверить.
— А если увидишь — поверишь?
— Увижу?! — радостно завопила я. — Ты хочешь сказать, что это возможно?
— Возможно.
— А как?! Где?!
— Спустись вниз — узнаешь.
Я схватила с вешалки свою сумку, лисью шубу и вылетела из квартиры Гануси. На первом этаже не было света. Это меня насторожило. Я сбросила темп, а затем и вовсе остановилась, повисла на перилах и крикнула в темноту:
— Ка-зя! Ты где?
Он ответил по-польски:
— Я здесь, Муза, я тебя жду.
Секунда, и я погрузилась в его объятия.
— Муза…
— Казя…
— Муза, любимая…
— Казя, милый…
Его руки, его губы, его голос…
Я потащила Казимежа под свет фонаря. Он шел, но упирался. Лишь ясно увидев, что это он, я успокоилась и воскликнула:
— Казя, это ты! А кто же был там, на площади? Он нежно обнял меня за плечи, подтолкнул к подъезду и тихо сказал:
— Нас могут увидеть.
Пришлось попросить:
— Казя, милый, пойдем прямо ко мне.
Казимеж покачал головой:
— Нет, Муза, нельзя.
Я жадно вгляделась в его погрустневшее лицо:
— А что, Казя, можно?
Он вздохнул:
— Муза, мне жаль, что невольно втянул тебя в эту игру, полную грязи.
— В какую игру, Казимеж? Кто был тот несчастный на площади у костела?
— Не знаю. Скорей всего агент ЦРУ, играющий мою роль.
Я похолодела:
— Неужели они и тебя клонировали? Неужели и в подъезде я не с тобой целовалась?
— Муза, мне очень больно признаваться, но не со мной ты целовалась в подъезде, не со мной разговаривала по телефону в Тьонвиле.
Лишь чудом устояла я на ногах:
— Казя, но откуда тогда ты знаешь о тех разговорах, если были они не с тобой?
Он спокойно ответил:
— Я потом тебе все расскажу. Хорошо?
— Казимеж, миленький, я согласна, но меня подстерегает опасность.
— Какая? — тревожно воскликнул он.
Пришлось тайну раскрыть:
— Раньше, чем ты мне все расскажешь потом, я погибну от любопытства. Я должна срочно узнать, что со мной происходило? Зачем я ездила за чужим человеком из Парижа в Тьонвиль, из Тьонвиля в Быдгощ? И откуда он знает про наш костел?
— ЦРУ следило за мной, следило за тобой. Видимо, кто-то из нас проболтался. Они знают много всяческих мелочей, которые должны знать лишь ты и я, — неуверенно сообщил мне Казимеж.
— Ах, Казя, ты что-то скрываешь. Зачем им все это?
— Видимо, таким образом они пытались вывести из игры вашу разведку. Если Казимеж Балицкии мертв, так некого и искать. Ты была им нужна с одной только целью: опознать мое тело. Ведь ты невеста моя. Кому еще верить, как не тебе?
Я согласилась:
— Да, они могли верить лишь мне, раз ты открыл счет на мое доброе имя.
Казик смущенно меня просветил:
— Я никакого счета не открывал. У меня нет больших денег.
Вынуждена была прозреть:
— Значит, счет открыло ЦРУ? И не для меня, а для нашей разведки?
— Думаю, да, но какая разница? Деньги твои. Их у тебя не отберут.
Я воскликнула:
— Ха! Пусть попробуют! Но жаль, — запечалилась я, — жаль, что какие-то америкосы обвели меня вокруг пальца. Я-то радовалась, что это я их обвела, когда тратила денежки в универмагах Парижа. Выходит, цэрэушники и пришили свою девицу, чтобы во Францию поехала именно я.
— Разумеется, — согласился Казимеж. — Агент ЦРУ и девица встретились в твоей квартире. Агент незаметно девушке ввел яд медленного действия и ушел.
— Выходит, Капитолина мне не врала! Выходит, не Капа случайно ее убила! Выходит, девица сначала погибла от яда, а потому уже упала на мой антикварный диван! — изумленно воскликнула я.
— Конечно, мертвому человеку невозможно на ногах устоять, — справедливо заметил Казимеж и окончательно успокоил меня:
— Девица была обречена в тот момент, когда согласилась участвовать в операции. В дублерше не было смысла. Если бы агентша ЦРУ опознала меня, вряд ли это было бы ценно для вашей разведки.
— Казя, солнце мое, — воскликнула я, — но тебя-то как угораздило перейти дорогу всем сразу: и ЦРУ, и нашей разведке, и террористам? Неужели нельзя было как-то поаккуратней обходиться со своей единой теорией поля?
Казимеж обрел вид человека, решившегося на безумный поступок.
— Муза, — каменным голосом произнес он, — не знаю, может, делаю глупость, но признаюсь. Я умышленно вызвал огонь на себя.
«Так и знала, что он сумасшедший!»
— Казя, зачем? Почему нельзя жить как все люди и быть счастливым? Ты меня, вижу, совсем не любишь!