Любовники чертовой бабушки
Шрифт:
— В страшном страхе живу! — призналась Капитолина и бухнулась на колени. — Муза! Молю! Не губи! Колю уволят со службы, и мы никогда не получим квартиру!
Вынуждена была пообещать:
— Я же не изверг. Не признаюсь даже бабуле.
Глава 50
Коля, полагаю, был занят поисками врагов Родины основательно, потому что не позвонил он нам и в этот день. Телефон безбожно молчал.
А на следующий день раздался телефонный звонок. Капа метнулась к аппарату, сняла трубку и с удивлением передала ее мне.
— Кто? — спросила я.
— Не знаю, — сказала она.
Я торопливо приложила трубку к уху и.., едва не потеряла сознание. Милый любимый простуженный голос Казимежа звучал так живо, что заподозрить его в принадлежности к духам я не могла.
— Казя, как ты меня нашел? — воскликнула я, не веря своим ушам.
— Через Себастьена.
Я была поражена:
— Через Себастьена? Бабуля дала ему этот номер? Зачем?
— Для меня. Муза, что происходит?
— Не знаю сама! Но кто же был тот человек, лежащий перед костелом?
Казимеж признался:
— И мне это интересно, но сейчас важнее другое. Почему ты не дома живешь? Надеюсь, ты не в плену?
— Скажем так: я слегка ограничена в возможностях, но не в желаниях.
Мудрый Казимеж немедленно приступил к делу.
— Чем я могу тебе помочь? — спросил он. — На каких условиях тебя держат?
Как приятно иметь дело с настоящим мужчиной!
— Казя, да отдай ты им ту голограмму.
— Какую голограмму?
— Да ту, что ты прислал мне два года назад вместе с тем симпатичным знакомым, что приходил ко мне с шубой и зажигалкой. Уж не знаю, что было в той голограмме, только наша разведка не ест и не спит, а все мечтает заполучить ее в свое распоряжение.
И в трубке раздалось.., молчание. Мертвое. Я уже изрядно встревожилась, когда Казимеж спросил:
— Муза, а мой коллега тогда, два года назад, разве письмо тебе не передал?
— Передал, — согласилась я, — но я письмо порвала.
— Зачем? — поразился Казимеж.
— Была на тебя очень зла. Я же не знала, что в пакете шуба лежит, а ты слишком надолго оставил меня без подарка. Поэтому до сих пор я не знаю, что там было в письме.
Казимежу, похоже, ответ мой понравился.
— Муза, если голограмма найдется, они точно отпустят тебя? — спросил он.
— В тот же день, — заверила я.
И Казимеж сказал:
— Передай им, что голограмма находится… Впрочем, нет, ничего не надо передавать. Даже не говори, что я звонил. Скоро тебя отпустят.
Я завопила:
— Казя! Казя! Объясни мне, наконец…
Но было поздно — в трубке раздавались гудки.
Я была так раздосадована, что бросилась на диван и разрыдалась. Капа погладила меня по голове и сказала:
— Коля приказал следить за тобой и докладывать все, но я умолчу о твоем разговоре.
К вечеру позвонил Коля и многозначительно сообщил, что голограмма у них в руках.
— Где вы ее нашли?! — опасаясь, что и он вдруг повесит трубку, отчаянно завопила я.
— Благодаря высоким профессиональным способностям наших органов, — туманно ответил Коля.
— А кто убил американскую агентку, твои высокопрофессиональные органы выяснили?
— Нет, но в данный момент выясняют. Как только выяснят, сразу тебя и отпустим.
Это был бесчестный обман: меня обещали освободить после того, как найдут голограмму. Мелочность мне не присуща, поэтому я скандалить не стала.
— Если гарантируете мне свободу, открою этот секрет прямо сейчас, — сказала я, чем привела Капитолину в состояние паники.
— Что ты делаешь! — истерически зашипела она. — Ты же обещала молчать!
— Отстань, — шикнула я, прикрывая трубку рукой, — раз обещала, значит, и промолчу.
Тем временем Коля оправился от информационного шока и решительно сообщил:
— Немедленно высылаю машину. Жди.
Ждать мне не привыкать. Преисполняясь оптимизмом, я с улыбкой радости взглянула на обалдевшую от ужаса Капитолину.
— Что ты им скажешь? — завопила она.
— Мне предстоит встреча с твоим мужем, — в тоне экстренного сообщения известила я. — Хочешь что-нибудь ему передать?
Она, бедняжка, потеряла дар речи и лишь отрицательно потрясла головой. Ну, просто вынудила меня признаться.
— Твою вину возьму на себя, — сообщила я с героическим видом и, почуяв укоры совести, пояснила:
— Не ради тебя, а ради себя. Не сидеть же мне вечно в вашей квартире.
Беседу нашу прервал звонок в дверь: за мной приехала машина.
Встреча с Колей, должна сказать, произошла самым пламенным образом: я бросилась на его широкую грудь и щедро оросила казенный пиджак слезами радости и свободы.
— Коля, ты гений! — восторженно лепетала я. — Коля, ты гений! Как тебе удалось найти голограмму?
— Задача была невыполнимая, но мы как-то справились, — важно ответствовал он и добавил из скромности:
— Под моим руководством.
Решив, что его широкая грудь достаточно пропиталась моими слезами, я оставила ее в покое и приступила к главному.
— Хочу сделать чистосердечное признание, — заявила я.
Наш с Капой Коля напрягся и дал отмашку:
— Делай, раз хочешь.
И я начала делать. Я подробно рассказала о том, как вошла в квартиру, как обнаружила там двойницу в своих халате и шлепанцах, как набросилась она на меня с кулаками.
— Лично я зла агрессорке не желала, — душевно заверила Колю. — Она же вцепилась в меня. Пришлось легонько ее оттолкнуть. Кто же знал, что ей приспичит падать так неосторожно?
Коля был поражен.