Любовники

Как только Энн Лурье увидела остановившуюся в дверях Николь, она тут же направилась к ней через переполненную людьми комнату.

– Николь, безумно рада тебя видеть! Выглядишь просто потрясающе! – Глаза Энн быстро скользнули по черному приталенному платью от Ив Сен-Лорана и остановились на дивном ожерелье из викторианского янтаря, украшавшем изящную шею подруги.

– Ты тоже недурно смотришься в этом красном

– Слишком яркий, возможно, зато вполне подходит к моим темным волосам. В черном ты чем-то смахиваешь на Мату Хари, а я часто произвожу впечатление вдовы с Бликкер-стрит.

Энн кокетливо поправила прическу и широко улыбнулась.

– Джанет как-то заметила, что я никак не дождусь, когда мне стукнет сорок пять. Смеешься? Нам ведь не так уж много осталось, хотя мы и выглядим гораздо моложе. А где Эдвард?

– У него, наверное, ничего не получится, – виновато ответила Николь. – Бьянки совершенно неожиданно отменил свою выставку и в последнюю минуту решил заменить ее показом работ нового протеже Эдварда, прекрасного, кстати, художника. Сегодня будет совершенно необыкновенная…

– Ничего страшного, – поспешила успокоить ее подруга, пытаясь скрыть неудовольствие тем, что муж Николь увильнул от дебюта ее сына в качестве композитора. – Я все понимаю.

– Эдвард просил меня передать Полу свои искренние поздравления и пожелать огромного успеха, – быстро добавила Николь, стараясь сгладить возникшую неловкость.

– В таком случае, – улыбнулась Энн, – я просто вынуждена простить его. Тем более что здесь присутствуют две трети семейства Харрингтонов. Только сейчас я поздоровалась с твоей неподражаемой Джулией. А теперь позволь препроводить тебя к Полу. В последний раз ты видела его год или даже два назад.

– Больше. Если не ошибаюсь, он тогда окончил колледж, и ты устроила по этому поводу грандиозную вечеринку.

– Невероятно! Конечно, он не часто баловал нас своим посещением, но все же…

– Нет-нет, все верно. Действительно, прошло уже немало лет.

В толпе гостей Николь разглядела высокого темноволосого юношу, окруженного многочисленными почитателями.

– Неужели это Пол? – растерянно пробормотала она, не веря своим глазам. – Боже мой, какой красавец!

– Ты удивлена?

– Нет, но он так вырос за эти годы, так…

– Постой, Николь, я хочу познакомить тебя с Максом Ферстом, – прервала ее подруга. – Макс, это моя лучшая подруга Николь Ди Кандиа Харрингтон.

Известный и весьма модный в артистических кругах импресарио крепко пожал руку Николь и окинул ее внимательным взглядом, словно задумал пригласить на главную роль в свою оперу.

– Мне кажется, мы уже встречались с вами пару лет назад… – начала было Николь, но тот бесцеремонно прервал ее своим густым басом:

– Приятно пожать вам руку, Николь Ди Кандиа.

– Да, но так вы можете мне ее сломать, – игриво ответила она, настойчиво пытаясь освободиться от чересчур

– О, прошу прощения, но мне казалось, что вы должны обладать силой Самсона, чтобы ворочать такие гигантские скульптуры! Признаюсь, я много лет посещал почти все музеи и галереи, чтобы посмотреть на ваши работы.

Николь с ужасом подумала, что сейчас ей придется долго и нудно распинаться насчет своих скульптур, а это всегда удручало. Однако Макс Ферст не обращал никакого внимания на ее недовольный вид и как ни в чем не бывало продолжал тараторить:

– Вот, к примеру, этот изумительный коллаж на стене. Я бы с удовольствием купил его, если бы Энн соизволила с ним расстаться.

– Видите ли, – замялась Николь и поспешно пригубила шампанское, – я сделала его специально на ее день рождения…

– Значит, мне не купить его даже за миллион баксов, – грустно заметил Макс. – Но я все же был бы безмерно счастлив иметь в своей гостиной нечто подобное. А что, если я как-нибудь заскочу к вам в студию?

Теперь Николь уже точно знала, что встречалась с этим человеком. Точно такие же слова он произнес и в тот раз.

– Готова обменять свою скульптуру на одну из ваших арий, – шутливо предложила она, не отрываясь от бокала с шампанским.

– Что это значит? – удивился тот. – Вы думаете, я вас дурачу? Послушайте, дорогая, я вполне серьезно. Надеюсь, вы не из тех ненормальных художников, которые ни за что на свете не расстаются со своими шедеврами?

– Конечно, нет, мистер Ферст. Вы льстите мне своим интересом к моим работам, но дело в том, что всеми продажами занимается Маршалл Фэйбер, мой дилер.

– Макс, ты монополизировал право на общение с моей любимой женщиной! – небрежно обняв Николь за талию, в разговор неожиданно вмешался невысокий лысеющий человек.

– Эл, какой сюрприз! – воскликнула Николь, обрадовавшись возможности отделаться от привязчивого Макса Ферста. Тот мгновенно растворился в толпе.

Эл Лурье широко улыбнулся:

– Надеюсь, не испортил тебе бизнес? Впрочем, этот старый сквалыга ни цента не пожертвует на какое-либо произведение искусства.

– Ну и ладно. Мне просто нужно было во что бы то ни стало избавиться от него, и ты подошел как нельзя кстати.

Эл хитро ухмыльнулся:

– Ты всегда используешь меня в своих целях. Как поживаешь, малышка? Выглядишь просто великолепно! По-прежнему не подвластна времени. Надеюсь, тебе здесь понравится. – С этими словами он снова обнял Николь и оглядел зал. – Так где же твоя Джулия? Не та ли потрясающая блондинка в узких брюках? Матерь Божья, да ей вполне можно отправляться в Голливуд!

Николь вздохнула и подумала, что ее дочь действительно могла бы найти место в Голливуде, если бы не ее природная скованность. Чувствовалось, что даже сейчас, беседуя с Полом, она слишком зажата и, судя по всему, стесняется. Жаль, что она унаследовала стеснительность матери, а не раскованность и обаяние отца!