Любовное зелье колдуна-болтуна
Шрифт:
– Нет, – признался босс. – Когда проснулся, в гостинице предложили какую-то азиатскую экзотику, вроде сушеных лягушек в соевом соусе.
– Не знала, что японцы их едят, – искренне удивилась я, – полагала, что употребление квакушек в пищу исключительно французский гастрономический изыск.
Иван передернулся.
– Конечно, я не рискнул попробовать сие блюдо, – вздохнул Иван. – Поехал к Каролине, вдове Игоря Семеновича, но ее не застал, поговорил со старшим сыном. Сказал ему напрямую: «Чтобы найти того, кто лишил жизни вашего отца, нам надо знать правду. У вашего отца была любовница?»
Я украдкой глянула на экран мобильного, но шеф немедленно отреагировал:
– Торопишься? Расскажу вечером на совещании.
– У меня
Мы устроились за тем же столиком, что и вчера, сделали заказ. Шеф взял из корзиночки кусок хлеба и, отщипывая от него кусочки, продолжил рассказ:
– Константин категорически отрицал наличие в жизни отца другой женщины, говорил, что родители нежно относились друг к другу. Конечно, порой ссорились, но это были мелкие бытовые стычки на уровне «зачем на ужин приготовили курицу, я просил рыбу». По принципиальным вопросам у супругов расхождений не было. Каролина всегда поддерживала мужа, заботилась о нем. Праздники и выходные дни Бражкин проводил с семьей. В кино, театр, на концерт мэр никогда не ходил без жены и детей. Раньше, когда мальчики были маленькими, родители брали ребят и дружной компанией катались на лыжах, санках или устраивали походы по окрестностям. Бражкины состояли в клубе «Турист», обошли пешком всю округу, посетили все исторические памятники области. Потом стали ездить на велосипедах. Став мэром, Игорь Семенович сократил время отдыха, но воскресный семейный обед остался. Сейчас дети выросли, Константин и Семен работали с отцом. Максим увлекся наукой – закончил биологический факультет университета, поступил в аспирантуру, написал диссертацию. Младший сын пока не женат, а его братья обзавелись семьями. Каролина занимается благотворительностью, построила на деньги мужа деревню «Родное гнездо». В двадцати домах поселились пары, у которых двое своих и по семь-восемь приемных детей.
Я тоже потянулась к хлебу.
– Слышала о таких проектах. Родители получают зарплату, а сироты живут в семье, где их на самом деле любят. Если Каролина создала такое село, она молодец.
– На нее, по словам Константина, там все молятся, – сказал Иван Никифорович.
Шеф хотел еще что-то добавить, но помешали женский вскрик, грохот и звон. Мы с Тарасовым одновременно вскочили, я увидела упавшую официантку и валяющийся рядом с ней поднос, а также разбитые тарелки с моим салатом и окрошкой, которую заказал Иван.
– Алиса! – испугалась выбежавшая на шум из подсобного помещения женщина. – Ты жива?
– Звезданулась я, – простонала официантка, – наступила на что-то, нога подвернулась. Все нормально, Катя. Простите, не донесла ваш заказ, сейчас заново сбегаю.
Последняя фраза адресовалась нам с Иваном Никифоровичем.
Шеф подошел к девушке.
– Не думайте о заказе, главное, вы ничего не сломали. Но все равно вам надо бы к врачу…
Тарасов вдруг пошатнулся, замахал руками, но успел уцепиться за буфет у стены и устоять на ногах.
– На полу рассыпано что-то, – выдохнул он, – я как на коньках покатился.
Я тоже сделала несколько шагов вперед, наклонилась и стала рассматривать паркет. Через пару секунд заметила нечто серое, круглое… Камешек! А вон там еще один. И еще…
– Вот зараза! – воскликнула Алиса, вставая. – Опять она нам их принесла! В тот раз Маринка шлепнулась, теперь я. Есть у нас одна клиентка типа вип, каждый день поесть прибегает, выпендривается по полной…
– Алиса! – предостерегающе крикнула Катя.
Официантка умолкла на полуслове и, прихрамывая, ушла в глубь служебного помещения.
– Не подумайте, что мы о посетителях сплетничаем, – засуетилась Екатерина, – любим своих гостей, рады каждому, даже такому, как… Ой, молчу! Алиса просто испугалась. А Мариша здорово навернулась, никак не поправится, ухитрилась ногу сломать. Вот так же, на камешке поскользнулась. Наступила на него и – брык! Только тот не серый был, а бордовый. Сейчас ваш заказик принесу. Уж простите, не нарочно Алиска загремела, мы вам десятипроцентную скидочку сделаем за долгое ожидание.
Я посмотрела на телефон.
– Мне кофе и салат не подавайте. К сожалению, пора уезжать, иначе я опоздаю.
– А я, пожалуй, все же поем, – решил Иван Никифорович. – Пойду руки помою.
Он направился к двери, на которой висела табличка с изображением писающего мальчика, Катя помчалась на кухню. А я вынула из сумочки коробку антиникотиновых ирисок, шариковую ручку, взяла со стола визитку кафе, написала на ней «Комплимент от шеф-повара», засунула бумажку под тонкую резинку, которая придерживала крышку коробки, и опустила конфеты в карман пиджака Тарасова, висящего на спинке стула.
Босс настоящий профессионал, но я успела понять, что в быту он, как многие мужчины, рассеян. Хозяйством у него занимается мать. Иван ходит с ней в свободное время по магазинам, помогает нести тяжелые сумки, но он не думает, какие продукты купить, и вообще не заморачивается домашними делами. Все, что не относится к службе, его не интересует. Не удивлюсь, если каждое утро родительница вешает около его кровати костюм, рубашку, галстук.
Сейчас шеф пообедает, уйдет из кафе, по привычке начнет хлопать себя по карманам в поисках сигарет и сообразит: вот уже сутки, как с курением покончено, сигарет нет. Вместо них Иван Никифорович обнаружит ириски с визиткой, подумает, что это сюрприз от администрации кафе, и, готова спорить на месячный оклад, мигом слопает несколько конфет. Почему я уверена, что босс поступит именно так? Ответ прост: мне известна одна его тайна – он самозабвенный сластена. Иван старательно скрывает пристрастие к пирожным, шоколадкам, пломбиру, утверждает, что это не ест, но, как я уже говорила, мы с ним одно время изображали супругов, жили в одной квартире, и я случайно узнала, что он обожает слопать на ночь парочку эклеров или большую порцию мороженого с печеньем.
На упаковке с ирисками не написано, что это средство, облегчающее жизнь того, кто расстается с табаком, на крышке значится другое – конфеты «Какао со сливками». Уверена, шеф не удержится и непременно полакомится ими. А старичок-провизор во время нашего ночного разговора заверил: «Ириски прекрасное средство, мигом снимают раздражительность, нервное напряжение, купируют тягу к сигаретам. Их многие покупают и остаются довольны». Вчера я дала маху со свечкой, ароматическими палочками и нюхательной солью, но сегодня просто молодец, отлично придумала, как подсунуть лекарство. Начальник начнет лопать конфетки, перестанет злиться и сетовать на запах дыма, который бедолагу сейчас преследует (понятно же, что никто рядом с ним не курит, номер в гостинице был проветрен, в зале заседаний не было пепельниц, у Тарасова просто глюк, но ему-то от этого не легче). Нет, ну какая же я умница!
Продолжая расхваливать себя на разные лады, я села в машину и уронила ключ зажигания. Пришлось выйти, наклониться и пошарить около педалей. Ключ нашелся сразу, а еще на резиновом коврике обнаружилось несколько серых камешков, точь-в-точь таких, как в кафе. Я взяла их, потом снова села за руль. Откуда в автомобиле щебень? Ответ мог быть только один. И я посмотрела на свои ноги.
Грешна, обожаю дорогую модную обувь, в моей гардеробной полным-полно туфель, ботильонов, сапог, балеток, лоферов… Короче, у меня болезнь сороконожки. Знаю, что нет необходимости приобретать очередную обувь, но устоять при виде какой-нибудь модной новинки не могу. К сожалению, служба не позволяет часто ходить на каблуках или высокой платформе, поэтому нежно любимые мною двенадцатисантиметровые шпильки я выгуливаю в выходной день. Но большинство всемирно известных брендов с удовольствием выпускают удобную обувь для женщин, подобных мне.