Любовные игры
Шрифт:
— Нет! — Сара резко отстранилась от своего мучителя, вскочила на ноги и злобно уставилась на него. Марко метнулся к ней.
— Что значит «нет»? — Его полный издевки взгляд скользнул по жилочке, пульсировавшей у ее горла, и остановился на губах.
«Если эта скотина посмеет дотронуться до меня, я закричу — пусть даже поблизости никого нет!»
Но он вдруг резко отвернулся и ушел.
И вот теперь, вечером, Сара подметила на его лице то же странное напряженное выражение. Однако уже через минуту оно исчезло.
— Тебе не хватает дискотеки? А что
Он опять устраивает ей экзамен!
— Как раз в такое место ты и отправил его несколько недель тому назад.
Аргентина… Уф! Но я думаю, что он выдержит — и я тоже.
— Рад это слышать. Но раз тебя не удовлетворяют солнечные ванны и теннис, постараюсь организовать… какое-нибудь подходящее развлечение.
— Огромное спасибо! — Марко среагировал на ее издевательский тон злобным рычанием, и, воодушевленная успехом, Сара с неменьшим энтузиазмом продолжила:
— А то я начинаю чувствовать себя в заточении в замке Синей Бороды — не обижайся, конечно.
— Синей Бороды?
— Ну да, — сочувственно произнесла она. — Понимаешь, был такой тип, он убивал своих жен, как только они успевали ему надоесть, и хранил изуродованные трупы в потайной комнате, которую всегда держал на замке.
Однажды…
— Довольно, — перебил Марко. — Естественно, я знаю эту историю, однако я не вижу сходства между тобой и его последней женой. У меня нет потайной каморки, где я хранил бы мертвые тела своих убиенных наложниц. Более того, он перешел на угрожающий тон, — если бы мне приспичило избавиться от тебя, хватило бы элементарного несчастного случая, вроде падения с высоты на прибрежные скалы. И алчные волны поглотили бы твой холодный труп.
— Ты мне угрожаешь? — Сара изо всех сил пыталась унять бешеное биение своего сердца. Не следует забывать: в его жилах смешалась испанская и мавританская кровь. Неужели он привез ее сюда для того, чтобы раз и навсегда покончить с ненавистной избранницей своего младшего брата?
В глубине потемневших глаз Сары сверкали зеленые искры. На скулах проступили сквозь загар багровые пятна. А губы!.. Марко чертыхнулся про себя. Почему его так притягивает ее рот? Так хочется его закрыть своим… Но он всякий раз напоминал себе, сколько мужчин уже приникали к этим спелым губам, получая и даря ей наслаждение.
Вот уже много дней, как она прочно привязала его к себе. Ее едва заметные, спрятанные среди пышных цветов колючки впивались ему в кожу, вызывая страстное желание схватить за округлые плечи и трясти, трясти вытряхнуть из нее душу.
Саре хватило наглости выиграть у него в теннис. Она со стремительностью амазонки носилась по корту, отбивая самые резкие подачи. После игры Марко недовольно пробурчал:
— Должен признаться, удивлен твоей игрой. У меня как-то вылетело из головы, что теннис сейчас в большой моде.
Негодница была слишком счастлива, чтобы отреагировать на это замечание.
Однако, кажется, сейчас ему удалось нагнать на нее страху. Пускай подольше
Он задумчиво изучал ее лицо, не давая себе труда опровергнуть обвинения.
Пускай боится! Пусть смотрит на него с обреченностью загнанного животного: может, тогда она скорее уступит его желаниям.
Сара почувствовала, что с нее довольно затянувшегося молчания и его взглядов, и вскочила на ноги.
— Ах ты!.. Ты очень ошибаешься, если рассчитываешь меня запугать! Да если бы я сказала все, что о тебе думаю и почему… Это заняло бы ночь! Я больше не хочу есть — сыта по горло! И вообще я собираюсь уехать отсюда. Завтра утром — и чем раньше, тем лучше.
Стремясь поскорее избавиться от его назойливого присутствия, Сара чуть не опрокинула кресло и не обратила ни малейшего внимания на лакея, тотчас, подскочившего, чтобы удержать роскошное изделие. Нет, он почище дьявольского образа, который рисовала Дилайт! Сестра ускользнула от него — теперь и ей, Саре, предстояло изыскать способ побега.
— Твои манеры приводят меня в ужас. Сядь.
— Убирайся к черту! — бросила Сара через плечо, устремляясь к двери.
Пусть только попробует схватить ее. Если он намерен размозжить ей голову о толстую каменную стену, увешанную кашпо с цветами и виноградными лозами, она что есть силы вцепится в него и увлечет за собой в пучину.
Гнев в считанные секунды перенес девушку к двери.
Марко крикнул что-то на испано-итальянском диалекте, на каком разговаривали слуги, и Сара замерла, недоумевая, почему двое лакеев, привыкших услужливо распахивать перед ней дверь, на этот раз загородили выход. Потом до нее дошло.
Марко снова заговорил:
— Если ты попытаешься бежать, только повредишь себе. Иди сейчас же на место.
Сара тупо уставилась на позолоченные ручки дверей, которых следовало касаться, не снимая перчаток. Вернуться за стол? Снова встретиться взглядом с этим извергом? Ни за что!
— А если я откажусь? Твои крепостные потащат меня силой? Говорю тебе, мне ненавистно твое общество! Как ты смеешь со мной так обращаться — словно я наложница из мавританского гарема, лишенная всяких прав!
— Если бы ты в самом деле была наложницей, моя дорогая Дилайт, ты не только не стремилась бы уйти, но, напротив, изо всех сил старалась бы угодить господину, стать его любимой игрушкой. Но раз уж ты так упряма, тебя следует выпороть или утопить. Благодари Бога, что я не в настроении делать ни то, ни другое — если, конечно, ты не доведешь меня до этого. А теперь возвращайся к столу. Зачем подвергать себя унижениям?