Любовные многоугольники

Бек Кора

Помимо этого Айра понимала, что социальная, экономическая ситуация в Семипалатинске со времени ее отъезда оттуда не только не улучшилась, а, пожалуй, еще более усугубилась.

Но и в Алма-Ате она была связана по рукам и ногам обещанием, взятым с нее президентом компании Ринатом Ашкаевым во время их последней встречи, что Айра Эмирова, которую большинство алматинцев привыкли воспринимать, как лицо радио «СанаТ», не перейдет на работу на какой-либо из конкурирующих телерадиоканалов, сохраняя имидж его компании.

Отказать

Ринату, к которому Айра питала чувство искренней благодарности за его доброе отношение к ней и поддержку в период их совместной работы, она не могла, подвести его доверие или обмануть – тем более.

Получался замкнутый круг: там — плохо, и здесь — ничего хорошего.

Вспомнив услышанную мудрую мысль: «Если ты не знаешь, что делать, просто подожди», девушка решила для начала попытаться найти себе вообще хоть какую-нибудь работу, а уж потом обдумывать свои грандиозные планы по завоеванию Алма-Аты.

Вдохновленная новыми надеждами, Айра отправилась в «Кашалот», но здесь её ждала неудача. Выяснилось, что предприятие, оказавшее ей в свое время неоценимую помощь, уже давно переехало в северную столицу страны.

Айра обошла практически все кадровые агентства города, и лишь в одном ей предложили более-менее подходящую для нее вакансию: место корректора в новой молодежной газете.

После собеседования с главным редактором издания «Мое поколение», Айру утвердили на эту должность. Первоначальный оклад ей установили в размере ста долларов, пообещав через два месяца повысить его на пятьдесят процентов.

В новом коллективе тридцатилетняя Айра почувствовала себя старомодной, даже старой. Ее шефу по виду было 23-24 года максимум. Остальные работники были и того моложе.

Коллеги Айры очень удивляли её. Они запросто приходили на работу в непритязательном виде: наспех причесанные, непонятно во что одетые, говорили между собой на жаргоне и громко хохотали над вульгарными шутками.

В общем, сотрудники газеты вели себя так, как по их мнению, должны были вести себя представители истинной богемы.

Айра Эмирова их не понимала и не принимала. Они отвечали ей тем же.

Между тем, Айра, понимая, что на стодолларовую зарплату ей при всём желании в Алма-Ате никак не прожить, так как аренда даже однокомнатной квартиры превышала эту сумму, предварительно врезав замок в дверь своей комнаты, во вторую комнату – ту, что побольше, впустила квартиранток.

Это были три студентки, приехавшие в город из какого-то дальнего южного района. Айра знала, что хозяйке квартиры – опустившейся сорокалетней женщине, проживавшей вместе с матерью, на пару с которой они гнали и пили самогон, было все равно, кто проживает в ее доме, лишь бы вовремя платили ей деньги.

Девушки – скромные, аккуратные и не очень шумные, пришлись Айре по душе. Сделав предоплату, они въехали в квартиру, но их присутствие в доме почти не ощущалось.

Айра почувствовала себя гораздо спокойнее

и увереннее, а, когда ей удалось еще выкупить в ломбарде мамины подарки, то ощущение счастья не покидало ее несколько дней кряду.

Правда, для этого Айре пришлось проститься с кое-какими добротными вещами из своего гардероба, реализовав их на рынке через старую, добрую знакомую Марину.

Но для нее утрата этих вещей, купленных во время ее работы на радио, была не столь уж важна в сравнении с не покидавшим девушку до того момента чувством страха, что она может лишиться дорогих ее сердцу реликвий.

Однако период относительного душевного спокойствия в жизни Айры Эмировой оказался довольно-таки кратковременным. Зарплату за первый месяц ей задержали.

Как объяснил главный редактор, газета не успела раскрутиться, а спонсоры, обещавшие неплохие финансовые вливания, почему-то эту, так необходимую для их издания помощь, все затягивали. Но при этом от обещаний своих они тоже как бы не отказывались, а потому всем членам коллектива нужно было, по его мнению, набраться терпения и ждать.

Подвели Айру и квартирантки, когда подошел срок их оплаты за следующий месяц. Хлопая глазами и непрестанно извиняясь, они умоляли ее войти в их затруднительное положение и подождать, пока родители не изыщут возможности передать им через нарочного деньги, как они всегда обычно делали.

Кое-как расплатившись с хозяйкой, которую бесполезно было уговаривать об отсрочке, Айра вновь оказалась на мели. Питалась лишь хлебом и водой, старалась как можно реже пользоваться общественным транспортом в надежде как-нибудь дотянуть до зарплаты.

Ситуация усугублялась тем, что Эмирову не оставляли в покое сотрудники кадрового агентства «Алма-Ата Персонал», которое предоставило ей работу в газете, и которому, согласно договора, она обязана была перечислить пятьдесят процентов из первой зарплаты.

Никаких ее объяснений по поводу того, что денег этих она еще не получила, никто даже слушать не хотел, угрожая судебными разбирательствами.

Айра с тоской вспоминала доброжелательных и корректных менеджеров «Кашалота», где условия постановки на учет и трудоустройства клиентов были значительно проще и даже цивилизованней, не подозревая, какие потрясения ей готовит ее переменчивая судьба.

Однажды Айра, собрав на продажу очередной пакет личных вещей, отправилась после работы прямиком к Марине, а когда вернулась домой, то с ужасом обнаружила, что ее скромные и тихие квартирантки сбежали.

Причём девушки предварительно взломали дверь ее комнаты и прихватили с собой остатки былой роскоши Айры: французскую косметику, японский зонт, парфюм, кожаный портфель и даже не побрезговали ее ночной сорочкой.

В юридическом институте, куда на следующий день обратилась Айра, студенток с такими именами, что при знакомстве назвали девушки, вообще не оказалось.