Любовные послания герцога

Бойл Элизабет

– Только не говори мне, что ты вышла замуж за другого!

– Нет, я не вышла замуж, – сказала она, прежде чем успела подумать.

Он улыбнулся, шагнул ближе и прошептал:

– Я был бы очень разочарован, если бы ты не дождалась меня и все эти долгие годы в море я провел бы напрасно.

– Я не была…

– Нет, конечно, нет, – согласился он, и в глазах его заплясали озорные искорки, как будто он знал правду. Знал ее тайну. – Нет, я думаю, что ты живешь в Мейфэре, в каком-нибудь великолепном доме, – в его голосе

чувствовалась не зависть, а что-то вроде жалости, – со множеством слуг, готовых выполнить любое твое желание.

Она покачала головой, не в силах говорить, загипнотизированная тем, что он так близко. Совсем как во сне. Как она представляла себе. Как ей хотелось, чтобы все так и было.

– Не в Мейфэре?

– В Мейфэре, на Брук-стрит, хотя дом едва ли можно назвать великолепным, – прошептала она. В этот момент она была готова рассказать ему все, что угодно. – Дом пустой и холодный. И он даже не принадлежит нам. Поскольку у нас нет денег, нам пришлось его украсть.

Он отступил от нее на шаг.

– Ты украла дом?

– Тс-с! – прошептала она. – Фелисити предпочитает говорить, что мы его позаимствовали.

Дэш присвистнул.

– Ты украла дом? А я-то считал себя таким крутым пиратом! – Он склонил набок голову и посмотрел на нее пытливым взглядом. – Нет денег? Что ты хочешь этим сказать? Ведь ты дочь графа?

Очевидно, воровство и «заимствование» не считались в его среде такими уж серьезными проступками, Но внимание Пиппин привлекло кое-что другое.

«Ты дочь графа». Значит, он знал, кто она такая?

– Как ты узнал?

– Навел справки. Мне сказал Тремонт. Когда я последний раз виделся с ним. Как раз накануне войны. Он угрожал пустить мне пулю в сердце, если я когда-нибудь снова приближусь к тебе. – Он хохотнул при этом приятном воспоминании. – Думаю, что, сообщив, кто ты такая, он хотел отпугнуть меня.

– Наверное, ему это удалось, – сказала она, – потому что за четыре года от вас не было ни единого слова. Ни единого, если не считать того, что писали газеты. – Она снова помедлила, немного смутившись. – Правда, я не очень-то искала сообщений о вас.

Он звонко расхохотался:

– Ах ты, маленькая кокетка! Ты почти убедила меня, что я тебе безразличен, но это не так. Значит, ты не искала сообщений обо мне? Готов поклясться, что ты тщательно изучала газеты, пытаясь найти хоть какое-то упоминание обо мне. Но скажи мне, маленькая Цирцея, как, по-твоему, я мог бы явиться к тебе, если наши страны находятся в состоянии войны и мы с тобой разделены морем и значительной частью британского военно-морского флота? Или ты решила просто не принимать в расчет эти обстоятельства?

– Но ведь это не остановило тебя сейчас и ты явился в Лондон? – сказала она. – И ты торгуешь здесь каштанами, словно какой-то бродяга?

Он снова усмехнулся, отступил на шаг и снял перед ней свою забавную шляпу.

– Это хорошее прикрытие, девочка моя, – сказал он, указав на свою тележку. – Это дает возможность слушать то, о чем говорят вокруг. Торговцы, которые не могут отправить морем свои грузы, приходят сюда и… чешут языки. – Он пожал плечами и продолжил, понизив голос: – Как только река освободится ото льда, я уже буду в Шубери-Несс поджидать, когда они слетятся ко мне, словно мухи на мед.

– Но ты не можешь это сделать, это плохо.

Он снова рассмеялся.

– Хочешь поехать со мной и убедиться, насколько плохо я поступаю?

«О да! Пожалуйста, возьми меня с собой!» – чуть не сказала она.

Но почему-то в ее голове звучали разумные слова Фелисити: «Как ты можешь доверять этому прохвосту, Пиппин? Ведь он пират! И американец!» В понимании ее кузины первое было равносильно второму.

Однако то, что он предлагал, было слишком соблазнительно. Поняв это, она запаниковала и, вспомнив все, чему учила их мисс Портер в школе мисс Эмери, решительно отступила от него на шаг.

– Поехать с вами? Да ведь вы даже не являетесь настоящим джентльменом…

Как и четыре года назад, он схватил ее в объятия и прижал к себе. Пиппин сопротивлялась, но не слишком, чтобы не привлекать всеобщего внимания. О Боже, если бы сейчас ее увидела Фелисити, она бы со стыда сгорела!

Но, пропади все пропадом, с ней был Дэш, она ощущала его тепло и от него по-прежнему пахло морем, только на сей раз она не была уже той девочкой на берегу. Ее тело было взбудоражено его близостью, ее груди, ноги и бедра сами собой прижимались к нему, и, как и в первый раз, когда она увидела его выходящим из пены прибоя на берег возле Гастингса, он напомнил ей об искушении Нептуна.

О ее искушении.

И она это понимала. Блеск его глаз и чуть дрогнувшие губы сказали ей больше, чем могли сказать манеры дерзкого американца.

– А теперь скажи мне, что ни разу за все эти годы ты не вспоминала о том поцелуе, – прошептал он ей на ухо. – Скажи, что не мечтала, чтобы я вышел из моря и украл тебя.

– Я… я… – неуверенно пробормотала она, но тут где-то поблизости раздался пронзительный крик:

– Мой кошелек! Мой кошелек! Кто-то украл мой кошелек!

У Пиппин екнуло сердце.

– Тетушка Минти! – охнув, воскликнула она, вырываясь из его объятий. Там, где он согрел ее своим телом, сразу стало холодно, и струя холодного воздуха ударила в разгоряченное лицо, как пощечина. Она повернулась туда, где оставила Талли с их дуэньей, и увидела разъяренную немолодую леди, оравшую: «Позовите стражников! Позовите констебля!»

– Нет, только не это, – пробормотала Пиппин.

– Черт возьми, только стражников нам и не хватало, – выругался за ее спиной Дэш.

Она повернулась и увидела, что там, где только что стоял капитан Дэшуэлл, было пусто. Он исчез, бросив свою тележку.