Любовные послания герцога
Шрифт:
– Занимаетесь сватовством, мисс Лэнгли? – спросил Тэтчер, и от его слов у нее по спине пробежали мурашки. – Разве это приличное занятие для будущей герцогини?
– Я пока еще не герцогиня, – заявила она и, вздернув носик, решительно направилась к двери. Если желательно, чтобы ее план сработал, ей было нужно сделать еще массу дел, причем в срочном порядке. Но если все получится… перед ее мысленным взором пронеслись видения новых платьев, мебели и полных ведер угля.
Не говоря уж о герцогской диадеме на ее головке.
– Если хотите знать, я всего лишь следую вашему
– Моему совету? – возмутился Тэтчер, следуя за ней по коридору. – Уверяю вас, никому, не может понравиться наблюдать, как другого мужчину ловят в женскую западню.
Она круто повернулась к нему:
– Мужчины притворяются, будто не хотят быть пойманными, но в конце концов сами обычно просят у леди ее руки.
– Притворяются? А вам не приходило в голову, что они таким образом стараются защитить себя? – Он бросил взгляд вдоль улицы налево и направо. – Если ваша теория верна, мисс Лэнгли, то где же ваш герцог? Почему он сейчас не стоит перед вами, опустившись на одно колено, и не просит вашей руки? – Он поиграл бровями, глядя на нее, и Фелисити почувствовала, что краснеет. – Или, может быть, его отсутствие объясняется тем, что он в настоящее время укрепляет оборонительные сооружения против ваших происков?
– Моих… чего?
– Вы слышали: ваших происков. Тех самых, которые вы сегодня применяли ко мне.
– Я не делала ничего подобного! – возмутилась она. Возможно, делала, но отнюдь не собиралась признаваться в этом наглому, невыносимому… – А ваше отношение, сэр, заставляет самих женщин, судьба которых полностью зависит от прихоти мужчин, заботиться о себе всеми доступными им средствами.
– Какими это доступными средствами? – нахмурив брови, спросил Тэтчер. – Значит, вот как вы подцепили своего драгоценного герцога? С использованием всех доступных средств?
Талли, Пиппин и тетушка Минти отступили назад, словно наблюдатели на поле боя, расположившись достаточно далеко, чтобы не оказаться под обстрелом прямой наводкой, но достаточно близко, чтобы слышать каждый выстрел. Даже мистер Маджетт, закаленный в боях ветеран, и тот немного отошел от греха подальше.
Фелисити открыла было рот, чтобы ответить ему, но вспомнила, что мисс Эмери учила их воздерживаться от употребления грубых выражений, и плотно стиснула губы. Потом вместо этого она произнесла:
– Мистер Тэтчер, в ваших услугах мы больше не…
– Герцогиня! – воскликнула Талли и, сбежав по ступенькам, отвела Фелисити за пределы слышимости. Потом она встряхнула ее не слишком деликатно и только так заставила Фелисити отвести гневный взгляд от Тэтчера. Понизив голос, она сказала сестре: – Не делай этого! Ты не можешь его уволить. Ты хоть подумала о том, что в нашем доме служит один из героев войны, сражавшихся вместе с Веллингтоном?
Фелисити изо всех сил старалась не позволить себе представить Тэтчера в военной форме под вражеским огнем и с мыслями о доме, об отечестве и короле… и о ней…
Пропади все пропадом! Она становится такой же ненормальной, как ее сестра и Пиппин!
Еще хуже было то, что Талли без конца напоминала, как им повезло, что у них есть Тэтчер.
– Ты заметила, как леди Ламби пыталась переманить его у нас? Нас засыплют просьбами уступить нашего лакея, к тому же он – самое шикарное, что у нас сейчас имеется.
Фелисити издала протестующий стон.
– Но он провалит наши планы.
– Твой план, – напомнила Талли, – заключается в том, чтобы у нас был приличный дом со слугами, но мы не имеем ни того ни другого. Боюсь, что он – единственное «приличное» из всего, что у нас есть.
– Возможно, – сказала Фелисити, бросив на него взгляд через плечо сестры. Это была одна из связанных с ним проблем.
– И он был на войне. Он герой, если верить мистеру Маджетту, что делает его опасным. А его способность вызывать у других зависть только что подтвердила леди Ламби. Так что делай что угодно, но только не увольняй его. По крайней мере до тех пор, пока не будешь официально обручена с герцогом Холлиндрейком.
– Но, Талли, он…
– Не очень хороший лакей? Я согласна, однако мы как-нибудь справимся. Зато представь, как будет завидовать нам мисс Браун, когда в Лондоне пронюхают, что наш ливрейный лакей служил под командованием Веллингтона.
– Об этом я уже подумала, – призналась Фелисити. Ухватившись за эту ниточку, Талли за нее дернула.
– Теперь понимаешь, как бы отразилось на нас его увольнение? Сказали бы, что мы вышвырнули на улицу героя войны! А теперь тебе лучше извиниться перед этим человеком, пока он не плюнул на все и не ушел.
Если Фелисити и чувствовала за собой какую-то вину, то тут же забыла об этом.
– Извиниться? Перед ним? Никогда! – Она решительно покачала головой. – Талли, он подозревает, что я обманным путем заставила Холлиндрейка заключить наше соглашение. И это абсолютно…
– Правильно. Поэтому ты так рассердилась. – Талли бросила взгляд на взбешенного лакея и усмехнулась. – Придется нам быть с ним поосторожнее, иначе он узнает все наши секреты.
Теперь презрительно фыркнула Фелисити.
– Ну, это маловероятно, – заявила она. Однако он и впрямь был довольно наблюдателен и слишком умен. Это само по себе делало перспективу перехитрить его особенно соблазнительной. Но Талли была права: они не могли просто прогнать героя войны.
Ну почему бы этому человеку не быть на войне простым кашеваром? Или писарем на складе амуниции? Так нет, ему нужно было быть героем, да еще красавцем с благородными чертами лица!
Ей, конечно, все это безразлично, сказала она себе и с улыбкой, достойной актрисы «Ковент-Гарден», направилась по снегу к нему.
Талли была права: этот человек ей нужен. Нет, он нужен им всем, поправила она себя. Как-никак, а соблюдение приличий – это единственное, что может помочь им удержаться на плаву.
– Талли сказала мне – причем совершенно справедливо, – что я была чрезвычайно груба, мистер Тэтчер. Я приношу свои извинения. – Она помолчала и украдкой бросила взгляд на Талли. – День был такой утомительный, а у меня еще масса дел… Я была бы очень благодарна, если бы вы продолжили работать в нашем доме.