Любовные утехи русских цариц

Ватала Эльвира

И откуда бы Меншиков такой обычай дикий взял? От Калигулы, что ли? У того в спальне была шкатулка с разными ядами, все время в употреблении бывшая: он регулярно смазывал ядами сладости и отсылал своим знакомым для потехи. Признавался, что ужасно любит смотреть, как мучаются и умирают люди, отравленные мышьяком. Таких практик, которыми кишит и французская история, мы у Меншикова раньше не наблюдали. Русские вообще небольшой навык в отравлении имеют: больше режущим и колющим оружием жизни лишали. А когда принимались за этот западный метод, вечно в казусные истории попадали. Даже знаменитого Распутина толком отравить не смогли. А сколько раз пытались! То мышьяк выдохшийся подсунут, так что даже кошки от него с трудом дохли, то вообще яды перепутают и мышьяк за цианистый калий возьмут. И сумбур в русскую историю внесли своей недобросовестностью и непрофессионализмом. Травили его, травили, этого Распутина, лошадиными дозами цианистого калия, а с него как «с гуся вода», отрыгивается только. Ну и пошла гулять по России и многочисленным публикациям слава о сатанинской мощи Распутина, а на самом деле халтурщики-отравители никуда не годный яд достали. В общем, врачебная экспертиза гласила, что Екатерина умерла от водянки и от нарывов в груди. И, без сомнения, ее смерть излишества ускорили. Под излишеством вы сами понимаете, дорогой читатель, что мы подразумеваем! Вот

так-то! Во всем надо честь и меру знать! И жалко, что Екатерина I Конфуция, китайского философа, не читала, который сказал: «добродетель — есть неизменное пребывание в середине». Не читала. Что поделаешь? Не научилась. Дочек своих, Анну и Елизавету, выучила, хороших французских учителей им наняла. А сама вот не удосужилась, все-то ей рожать приходилось. Недосуг. А почитав Конфуция, она бы знала, что все зло в невоздержании: в любви, страсти к вину и охоте. Но, с другой стороны, что это за философия пресная такая? Ни тебе благородных порывов, Ни дикого темперамента. Ни малейшего проблеска страсти эта пресная философия не допускала. Она, может, только для флегматичных и холодных китайцев годится, а европейские люди, с азиатчиной смешанные, отличаются живой пылкостью и огромным темпераментом. И как им поступать? «Уж лучше жить 30 лет, да питаться живым мясом, чем 300, да питаться падалью», — помните, как орел ворону возразил в интерпретации Пугачева у Пушкина? И Екатерина I, изрядно попитавшись «живым мясом», свой жиют значительно сократила, прожив всего сорок четыре года.

Анна Иоанновна

А знала во всем меру и «золотую середину», ну, почти во всем, Анна Иоанновна, русская императрица. Она будет Россией править десять лет, но пока это время наступит, на какое-то короткое время Петр II, сын убиенного Алексея Петровича и внук Петра Великого, на трон русский сядет!

Тем, что малолетние цари от восьми месяцев и до 14 лет на трон садились, историю не удивишь. Это в России повально практиковалось. Едва старый царь умрет, своей ли смертью или прикончат его там вороги ли, свои ли заговорщики, глядь, малолетнего какого наследника или малютку даже, как это случилось с девятимесячным Иоанном Антоновичем, уже объявляют царем, но, и конечно, регента при нем назначают. В регенты много охотников находилось. Прямо толпа какая-то на желание править государством, пока царь кончит соску сосать и подрастет маленько. Уж больно престижная это должность, власть свою можно вволю насытить, да и красть казну тоже не запрещалось. А мошну свою хорошенько набить каждому охота! Это уж в натуре человека, страсть такая неистребимая. Чуть кто до власти дорвался, первое, что делает, свое корыто пополняет. Во все времена и народы!

И вот когда Екатерина I преставилась, царем объявили двенадцатилетнего неродного ее внука, Петра II. Ну, Петр хоть и подросток еще, но здорово смышленый малый. Наследственность, видно, от деда хорошая ему досталась, потому как ни в отца своего Алексея, убиенного, ни в мать Шарлотту, мужем не очень любимую, он не пошел. Самостоятельность в нем с ранних лет развита. И неудивительно: круглый сирота ведь. Ему было всего три года, когда умерла его мать, а отца, как мы знаем, в застенках замучили. А какое, собственно, воспитание могли ему дать его воспитательницы — две простые бабы: вдова портного и вдова кабатчика? Ну, конечно, позднее неродная бабушка Екатерина I спохватилась — ведь неуч из царевича растет, и наняла ему быстрехонько учителя танцев — немца и ученого Остермана в воспитатели приставили. Старенький и больно уж рассеянный. За обедом чесал вместо своей ногу соседа. А раз принял разостланное на паркете полотно за свой носовой платок и начал усиленно совать его в карман к вящему ужасу лакеев, недоумевающих, как расценить столь явную и нетипичную кражу дворцовой утвари.

Вместо шляпы однажды надел картонную коробку и в таком виде явился на бал. Но вот сумел внушить Петру II любовь и привязанность к себе: тот едва проснется, глаза еще не раскрыл как следует, в одной рубашонке бежит в соседнюю комнату с воспитателем здороваться, почтение ему оказать. Благодаря воспитателю сиротская душа Петра II раскрылась для ласки и добра. И рос он красивым, хорошим мальчиком. Один историк так сказал о Петре II: «Его кроткая душа сказалась в его глазах, добрых и ласковых, приветливой улыбке и элегантной грации стройной фигуры. „Задатки у него прекрасны“, — говорили все» ^[98] .

98

К. Валишевский. «Наследие Петра». М. 1906 г., стр. 20.

Словом, не в родителей сын пошел. Родители мягкотелые, а у этого твердость и раннее половое созревание. Он не только в тетушку свою Елизавету, будущую русскую императрицу, влюбился безумно, но всесильного и, казалось бы, недоступного регента князя Меншикова свернул. «Мал, да удал». Первоначально казалось, что это абсолютно невозможно, потому как в очень большую силу Меншиков вошел: всем повелевал, всем руководил. А вот подросток-царь смог, справился, волю свою и решительность показал. А дело было так: избаловавшись своим неограниченным влиянием при Екатерине I, Меншиков намеревался такую же власть и при Петре II сохранить. Петр I, конечно, своего помощника не очень распускал и под суд его отдавал, а случалось, что и дубинку свою знаменитую в ход по спине Меншикова пускал, дабы умерить слишком уж алчного князя. При Екатерине же I Меншиков совсем распустился: матушку царицу вином напоит, любовника Сапегу ей в кровать подсунет, а сам государством правит и казну раскрадывает. А при Петре II Меншиков совсем распустился. Что там, думает себе, буду считаться с малолетним царем, приберу живехонько его к рукам и буду дальше государством управлять! Вот вам и пирожник! Впрочем, почему нет, раз классики твердят, что и кухарка может государством управлять. А кстати, пироги, с которых Меншиков свою карьеру начинал, были очень даже невкусны. «Это безвкусное печение, начиненное накрошенной рыбою. Едят его с постным маслом. Только простой народ употреблял это отвратительное кушанье» ^[99] . А аристократ в рот такие пироги не возьмет. И откуда такое неправильное понятие у народа взялось, будто на пирогах Меншиков разбогател? Намедни в электричке женщина (не историк, конечно, а так, дачница) во всеуслышанье говорила торговке, которая пирожки с картошкой купить предлагала, что она никогда не разбогатеет, потому как пирожки у нее маленькие,

а вот Меншиков разбогател, потому как пирожки у него были большие. Мы не вдаемся в философскую подоплеку этого парадокса, тем более что пирожки Меншиков давным-давно позабыл как стряпать. Но не отсюда его богатство пошло, а от острого ума и хваткости он процветать начал да от дружбы с царем Петром. Благодаря «Минхерцу». Он сейчас на Васильевском острове такой дворец отгрохал, что не ахнуть невозможно. Его через Неву-реку золоченая ладья, изнутри обитая зеленым бархатом, с двадцатью четырьмя гребцами-молодцами перевозит. В этом дворце мечтал этот светлейший малолетнего царя со своей дочерью Марией обручить, пока враги его Долгорукие не спохватились. А обручив царя со своей дочерью, надеялся править Россией и дальше. Ну, конечно, не по-настоящему еще женить, но обручить, царю едва тринадцать лет исполнилось, у него, как сказал М. Шолохов, «женилка еще не выросла», хотя царь — шустрый малый, рано созревший. Про него доподлинно известно, что он под покровом ночи, днем набегавшись по лесам и полям с обольстительной тетушкой Елизаветой по охотам разным, аппетит на любовные утехи нагулявши, прокрадывается с верным дружком Иваном Долгоруким в известные заведения плоть свою облегчить.

99

Г. Гельбиг. «Русские избранники». Берлин, 1900 г., стр. 29.

Ведь царевна Елизавета — известная кокетка, она и старика импотента без виагры на ноги или на что там еще поставит, не только физически быстро развивающегося юнца. О, история знает примеры ранней развращенности царей. Вспомним, как горничная Анны Австрийской госпожа де Бове, будучи в возрасте почтенной матроны, соблазнила юного Людовика XIV и так разогрела его плотские чувства, что освободиться от них он до глубокой старости не мог. Словом, Меншиков правильно рассчитал, что надо торопиться с обручением, поскольку слишком много у него врагов развелось, готовых претендовать на его регентство. Остерман, этот склерозный воспитатель, все время царя против него подстрекает, Долгорукие носы свои длинные высовывают. Надо торопиться! И вот весной 1727 года произошло торжественное обручение Марии Александровны Меншиковой с Петром II.

…Свою невесту Петр II невзлюбил. И отца ее тоже. Но пока, до поры до времени, свои истинные чувства скрывает. Так только, кривится маленько. Сделает, допустим, ему Меншиков замечание, что он мало внимания своей невесте уделяет, а Петр отшучивается, что он ее образ в своем сердце носит, лицезреть оригинал — необязательно. И, конечно, довел бы Меншиков до финала это несчастливое супружество, да жадность его погубила. Петр II, даром что несовершеннолетний, но все замечал. И ладью, какая и турецким султанам не снилась, заметил, и дворец весь в золоте, серебре и хрустале заметил, и четыре с половиной пуда золота в закромах Меншикова углядел. А откуда, спрашивается? На какие средства? За красивые глаза, что ли, у Меншикова тринадцать миллионов рублей в банке лежат? Не рассчитал Меншиков, что скупой платит дважды. Заплатил сторицей. Пожадничал и остался, как та ненасытная старуха, у разбитого корыта. Мы предоставим слово о падении Меншикова историку: «Однажды цех петербургских каменщиков поднес императору подарок — девять тысяч новеньких, блестящих червонцев. Петр II послал их любимой сестре со своим приятелем, молодым князем Иваном Долгоруким. Но Меншиков отобрал червонцы у Долгорукова, сказав: „Император слишком молод, чтобы распоряжаться. Давай-ка сюда деньги, пригодится на что-нибудь более нужное“ ^[100] .

100

В. Мазуркевич. «Юный император Петр II». М. 1913 г., стр. 12.

Словом, по пословице: „Что можно взять, то должно прибрать“. А „более нужным“, конечно, была своя копилка. Узнав об этом, Петр рассвирепел страшно. „Я научу тебя помнить, что я император“, — сказал Петр II и кинулся к Меншикову. Властным голосом, так что Меншиков даже перепугался, приказал деньги немедленно вернуть, а самого князя предать суду и выслать в Березово с конфискацией имущества. Верховный совет это решение одобрил, и если вы, дорогой читатель, видели картину русского художника Сурикова „Меншиков в Березове“, то, наверное, обратили внимание, какой у него расстроенный и несчастный вид. Еще бы! В мгновение ока лишиться всего! А когда в городишко Березов на колымаге семья Меншикова въезжала, народ стал в них камни бросать, князь по-рыцарски поступил: дочерей и жену собою заслонил, сказав народу: „В меня кидайте, они не виноваты“.

Так что обмишурился малость властелин, хотел как лучше, а получилось, как всегда в России бывает. В Березове Меншиков умрет в возрасте 57 лет, и нареченная царя Мария тоже там умрет. А вот сына Меншикова царица Анна Иоанновна вернет в Петербург. Она вообще добросердечная царица, всех опальных возвращала.

Как только Долгорукие узнали про Меншикова, возрадовались страшно. И тут же царю подсунули свою родственницу Екатерину Долгорукую и 30 февраля 1729 года торжественно царя с нею обручили. А Петр II ничего на этот раз не возражал, так как невеста ему очень понравилась — красивая, стройная и целоваться горазда. Понравилась, значит, она ему очень, и, не дожидаясь свадьбы, любовными утехами он с нею раньше времени занялся. Затяжелела Долгорукая, но так младенца отцу увидеть и не удалось. 19 января 1730 года Петр II умирает от оспы в возрасте всего четырнадцати лет и трех месяцев, процарствовав ровно два года и восемь месяцев. И со смертью Петра II кончилась мужская линия династии Романовых. Ох, уж эта оспа, проклятье восемнадцатого века, как у нас ныне СПИД. Сколько она людей унесла — уму непостижимо. Это была одна из самых распространенных тогда болезней. Целые русские деревни умирали от оспы. А если оставались живыми, навеки с искалеченным лицом ходили. Вы посмотрите только: сестра Петра II Наталья — рябая, Бенинга, жена Бирона, фаворита Анны Иоанновны, — рябая, Елизавета Воронцова вместе со своим любовником Петром III рябыми ходят. Екатерина Великая одной из первых привила себе сыворотку от оспы, как только она появилась в Европе. И всех своих внуков и сына Павла заставила то же самое сделать. А вот Анна Иоанновна оспу себе не привила, ну и ходила всю жизнь с малость рябоватым лицом.

Портрет императрицы Анны Иоанновны.

Начав свою юность с того, что без разбора впускала в свою спальню от скуки разных проходимцев, Анна Иоанновна потом так остепенилась, что до конца своей жизни, как мужа, любила только одного человека — Бирона и никогда ему не изменяла.

Толстоватая, некрасивая, ленивая, с мужскими чертами лица, настолько мужскими, что шут ее матери Прасковьи Салтыковой, увидев мужеподобную дочь, закричал: „Ай, ай, вот идет Иван Васильевич!“ — имея в виду Ивана Грозного.