От воскрешенных утром сновиденийПечалью день пронзен. Везде — укор.Хочу читать — но слез поток осеннийСтекает на руки, туманит взор.Скорбь на корню сильней, чем грусть в предгрозье:Та скорбь в плену у тайны роковойВыбеливает щеки алой розе,Мертвит
бутон и сушит лист живой.Глубокий пруд у берегов прозрачен,Искрится солнцем, тянется к цветам,А в омуте его покой утрачен:Чернея, бьется чье-то сердце там.Сны прогоняют сон; я слез не прячу:Заплачу — и проснусь, проснусь — и плачу.
«Ложь! Время боли не смягчит такой…»
Ложь! Время боли не смягчит такой,Такой тоски оно не исцелит.О милом дождь, рыдая, говорит,О милом что ни день шумит прибой.Из сада тянет прелою листвой,Со склонов горных талый снег бежит,Но прежней страстью все еще горитДуша моя; в ней — прежних мыслей строй.В иных местах мне страшно — там кругомЖизнь памятью о нем напоена.Порой скажу, легко войдя туда,Где мой любимый не был никогда:«Здесь нет его!» Скажу, и вмиг о немЯ вспомню, мыслью этой сражена.
«Ты — в памяти оттаявшей земли…»
Ты — в памяти оттаявшей земли,Дороги пыльной, вешнего цветенья,В неторопливом лунном восхожденье;Ты — в каждой птичьей трели, что вдалиЗвенит в разгаре лета, в запустеньеГнезд, что когда-то свили журавли,Во всех ветрах и бурях, что прошлиНад миром в годовом круговращенье.Вверх по тропе, исхоженной рассветом,Ты не пойдешь, и шума птичьих крылТы не услышишь в воздухе прогретом,Когда птенец давно уж в небо взмыл, —Но ты пронизан красотой и светом,И долгий год тебя не позабыл.
«О, если до меня домчится весть…»
О, если до меня домчится весть,Что ты погиб, тебя на свете нет —В газете, скажем, я могу прочесть,Которую в метро листал сосед,Что на углу (указано, каком,С дотошностью газет), толпою скрыт,Бегущий человек с твоим лицомСегодня ровно в полдень был убит, —Не вскрикну я: в метро, среди людей,Нельзя же так в отчаянье впадать!За бегом станционных фонарейЧуть пристальней я стану наблюдать,С чуть большим интересом два столбцаПрочту — рекламу кремов для лица.
«В беседе нашей я зову вас другом…»
В беседе нашей я зову вас другом.Да, вы мне друг; но знаем наперед —Укоренится чувство, зацвететЦветок душистый на стволе упругом.Он выживет наперекор всем вьюгам.Цветок на нас свой аромат прольет,Смутимся мы, и голова пойдет,Как водится, у нас обоих кругом.Но здесь поддельной страсти места нет:В нас бьется страсть Изольды и Тристана;Гиневра Ланселоту свой приветКак будто шлет из вражеского стана;Франческа на Паоло нежный светСтруит, роняя книгу непрестанно.
«Обеты
я не слишком свято чту…»
Обеты я не слишком свято чту:Не будь ты так прелестен, мой любимый,С другим нашла бы я свою мечтуВ погоне за красой неуловимой.Не будь ты редким яством для меняИ вечным утоленьем дикой жажды,Я бы сбежала среди бела дняИскать другого, как тебя однажды.Но ты блуждаешь с ветром заодно;Приязнь твоя изменчивей прибоя.Непостоянной быть немудрено —Ведь я меняюсь следом за тобою.Любовь моя беспечна и вольна:Я неверна, когда тебе верна.
«Опять в мои засушливые дни…»
Опять в мои засушливые дниПришли, как ветер, дующий с полей,Пришли, как пенье ледяных ключей,Воспоминанья о тебе; они —Погибель мне: напрасно искониЯ доверяла щедрости твоей;Твоя земля — пустыня; нет на нейНи деревца — пески текут одни.Опять, неведеньем просвещена,Стремлюсь я за твоим миражем вслед:Рыдаю, падаю, лежу без сна,Встаю, опять бреду на смутный свет,Туда, где цель желанная видна,И к ней тянусь… но ничего там нет.
«Тебе в лицо глядела непрестанно…»
Тебе в лицо глядела непрестанно —Так, что порой глазам невмоготу.Ты словно солнце в мареве тумана:Как вынести такую красоту?И поневоле взор я отвратилаОт света: он — не для моих очей.Я слишком засмотрелась на светило,Совсем ослепла от его лучей.Теперь мне кажется каморкой мрачнойОбыденная жизнь: я здесь брожу,Среди вещей, их тесноты невзрачнойМучительно дорогу нахожу,Не в силах приподнять тоски покрова,К потемкам жизни привыкая снова.
«Любимый мой, подумай о грядущем…»
Любимый мой, подумай о грядущем:Нас Время горше Смерти разлучит —Тебя оставит к старости идущим,А мне расцвет и силы сохранит.Пока еще мы вместе покоряемБессмертную и сладостную высь;О ней не помним и не вспоминаем.Но вот все опасения сбылись:Лежим без сна, и нашему кресалуУже не высечь страстного огня —Была ребенком я, ты снес немало,Когда впервые повстречал меня.Проходит ночь. День отчужденно-скудныйНавис над нашей болью обоюдной.
«Как пилигрим вновь посещает храм…»
Как пилигрим вновь посещает храм,Покинутый уже бог весть когда,Где нынче только мох и лебеда,А некогда курился фимиам;Как он при виде стертого следаРодного имени, прильнув к камням,Дает излиться скорби и слезам,Так я в отчаянье спешу сюда.Ты мне был Сладострастья алтарем.Твой дух угас, и пепел твой остыл,И все же здесь твоя стучала кровь:Вот почему во тьме ночной и днемТебя ищу я здесь, моя любовь,Умершего ищу среди могил.
