Любовный треугольник
Шрифт:
– Вы все шутите, – Глеб покраснел, – это не для меня, попросили.
– Кто, интересно?
Любопытство тети Маши не знало границ.
– В общем, – Глеб замялся: если сказать правду, через полчаса ее будет знать весь магазин, – пожилой мужчина подъехал, говорит: «Не хочется выходить из машины, сбегай, сынок». А мне же не трудно!
– Надо ж, – изумилась она, уже беря в руки бутылку, – а ты, оказывается, парень не промах! Чаевых-то сколько дают?
– Да не знаю я, – Глеб уже был не рад своей легенде, – я просто так согласился. Помочь.
– Рассказывай-рассказывай, – не поверила она.
Но Глебу было сейчас не до ее сомнений. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании
Чем ближе он подходил к месту, на котором оставил девушку, тем большее беспокойство охватывало его: сердце то замирало, то начинало, как бешеное, колотиться о ребра. Он подошел уже вплотную к тополю, у которого нагнал ее, а девушки все не видел.
Но как же так? У нее такое яркое платье, невозможно не заметить, даже в толпе! Глеб остановился и обвел взглядом улицу. Египетский лось! Может, он перепутал что-то? Нет. То самое место.
Только вот девушка, кажется… ушла. Раздавленный этим внезапным открытием, Глеб обессиленно прислонился спиной к дереву. Как же так?! Он даже не успел спросить ее имени!
И что теперь делать с этой коробкой, с деньгами? Где искать ее, чтобы все вернуть? Полный трындец!
Он еще раз обеспокоенно оглядел улицу. Найти человека в Москве, не зная ни имени, ни адреса, невозможно. Единственный выход – ждать. Если она пришла именно в этот супермаркет, то живет где-то рядом. Она же не на машине приехала – он сам видел. И шла из магазина не в сторону метро, а в противоположном направлении. Значит, появится еще раз.
Нужно надеяться, ждать. Вот как? Как он мог взять у нее деньги и не спросить ни имени, ни телефона?! Лопух безответственный.
Проклиная себя, Глеб отлепился от дерева и побрел к магазину. На этот раз он вошел, как положено, через служебный вход. Прошел в раздевалку, открыл ключом узенький железный шкафчик – у каждого сотрудника был такой – и, уложив в коробку вместе с бутылкой сдачу и чек, спрятал ее в глубине.
– Ты чего тут расселся?! – услышал он за спиной голос бригадира. – Фура подъехала!
– Понял, – Глеб быстро встал и запер свой шкафчик, – уже иду.
– Бегом!!! – отдал приказ Петрович.
Глеб послушно ускорился. Он уже знал, что стоит замешкаться хоть на минуту, и начальник поднимет хай.
Петрович был приличный мужик – не пьющий, ответственный, но прикрикнуть любил. Хотя чего еще, собственно, ожидать от прапорщика в отставке? Глеб уже на второй день работы сделал для себя выводы о его характере и решил, что с начальством спорить не стоит. К приказам надо относиться как в армии, а на бредовые подколки коллег внимания не обращать. Раз деньги нужны, работай спокойно, и все.
Конечно, изобрести такую теорию было проще, чем жить по ее законам, но Глеб старался изо всех сил. Зарплата и график работы того стоили. В своем городишке, даже магическим образом успевая на четыре работы одновременно, он бы и половины не получал! А здесь – деньги хорошие, платят вовремя и график супер: сутки через трое – он и учиться сможет.
Лишь бы поступить только! Первый экзамен уже послезавтра. И здесь повезло: сменами меняться ни с кем не надо, отоспаться успеет.
А что до мужиков, если им нравится над ним подтрунивать – пусть шутят сколько угодно! От того, что его называют то «профессором кислых щей», то «книжным червем», с него не убудет. Живя под одной крышей с собственной матерью, он научился многое пропускать мимо ушей. Расстраивало его другое – как только выпадала свободная минута и Глеб брал в руки книгу, для него тут же находилось задание. Сначала он думал – случайность. А потом стал замечать, что никого, кроме него, не отсылают. Все курят спокойно, ведут размеренно разговоры. Но стоит ему присесть, как Петрович тут же выскакивает как черт из табакерки. Вот и сегодня – объявил всем перерыв: до прихода фуры оставалось минут сорок, если не час. На складе и в зале они закончили, значит, могли отдохнуть. Но только Глеб взял в руки учебник по биологии, как Петрович уже появился.
– В рыбный отдел сходи, – приказал он, – там надо помочь.
Глеб молча кивнул и, с сожалением отложив книгу, отправился в торговый зал. Минут десять переставлял по просьбе продавщицы ящики с рыбой туда-сюда – причем смысла этих перестановок он так и не понял, – а потом, уже возвращаясь в подсобку, и увидел ту самую девушку.
Она стояла у стеллажей: яркая, светящаяся. Фигура ее была такой – Глеб не мог подобрать нужного слова – воздушной, что ли, и он залюбовался ею не как живым человеком, а как экспонатом в музее. У Глеба и в мыслях не было подойти, заговорить: куда ему! Он только смотрел, не отрываясь, и видел перед собой богиню. Ее волосы цвета красного золота свободно распадались по плечам, а их пышный каскад еще больше оттенял хрупкость девушки. Он бы так и просидел за стеллажами с раскрытым ртом, не решаясь приблизиться, если бы она не спрятала в подарочную упаковку бутылку…
Коробка выползла из машины прямо ему на руки, и все посторонние мысли тут же пропали. Сейчас в работе нужна была концентрация: груз, который они принимали – какой-то односолодовый виски, – в размере одной бутылки стоил всей его месячной зарплаты. А если уронить целую коробку, это будет полный трындец. Тогда уж ни об учебе, ни об оплате за комнату, которую он снял неподалеку, речи идти не будет.
Глеб, ощущая в мышцах усталость, медленно шел после работы домой. Ему нравилось едва волочить ноги наперекор утреннему нервному ритму города и наслаждаться ощущениями свободного человека. Сейчас – в душ, потом часов шесть поспать – и за учебники. Завтра экзамен по биологии, и чего он не может себе позволить, так это – провала.
Он заметил, что уже сейчас начал сильно нервничать. Его охватило необъяснимое возбуждение, которое отдавалось почему-то круговертью в желудке. Откуда все это?! Сколько он ездил на разные олимпиады, сколько выступал по всему району с докладами – и ничего подобного не было.
Стоп! Только сейчас он поймал себя на том, что беспрестанно крутит головой, словно кого-то высматривает. Да не «кого-то», а именно ту рыжеволосую девчонку, чье пестрое платье он узнал бы из миллиона! Глеб тяжело вздохнул: такую девушку упустил. Лопух он и лось египетский после этого. Мало того, что номера телефона не взял – так еще умудрился зажать бутылку и сдачу. Теперь – он себя знал – будет мучиться, пока не отыщет ее и все не вернет.
Поспать ему, вопреки планам, не удалось: только он закрывал глаза, растянувшись на стареньком хозяйском диване, как видел ее лицо. Так же близко и отчетливо, как вчера, – только выражение появилось новое: не надменное и даже не раскаявшееся, а насмешливое. Словно Глеб, на которого она смотрела в этих грезах между явью и сном, был ей смешон.
Он открывал глаза и мучительно думал: конечно, смешон. А кто он такой? Всего лишь грузчик, даже еще не студент, самый обычный провинциал, каких в столице миллионы. А она! Сразу видно, что коренная москвичка: у нее уверенность в каждом жесте. Прекрасная до кружения головы. Умная – он видел ее лицо, видел выражение глаз! Если бы Глебу сказали, что такие девушки существуют, он бы никогда и не поверил. Он знал, что бывают такие, как его школьная любовь Анюта – помешанная на своей красоте. И бывают другие – синие чулки, у которых с головой все в порядке, зато с внешностью плохо. А у этой, похожей на принцессу из диснеевской сказки, все было супер. Наверное, учится в каком-нибудь престижном вузе.