Любой ценой
Шрифт:
— А что именно? Или это закрытая информация, которую ты не должна мне рассказывать?
— О, конечно же закрытая. Пока, по крайней мере. Но мне особо было указано, что я могу ею с тобой поделиться, поскольку это касается также и тебя.
— Мика, — сказала Хонор с легкой досадой от того, что ощущала в Хенке за фасадом торжественности удовольствие, которое ей доставляло поддразнивание Хонор, — если ты не перестанешь выдавливать из себя каплю за каплей и не выложишь всё, я это из тебя вытрясу. Ты ведь это понимаешь?
— Дома меньше часа, и мне уже угрожают насилием, — с великой скорбью заметила Хенке, качая
— Хорошо, хорошо! Я расскажу!
— Замечательно, — сказала Хонор, опускаясь назад, — я жду.
— Ну, — посерьезнела Хенке, — вообще-то это дело серьёзное, как я полагаю. Говоря напрямую, Причарт использовала меня как посланца, чтобы предложить Бет личную встречу для обсуждения условий урегулирования отношений.
Хонор резко откинулась в кресле. Несмотря на драматический характер возвращения Хенке, неожиданная радикальность предложения Причарт была почти ошеломляющей. Перед глазами внезапно замаячили перспективы прекращения гибели людей и сердце Хонор замерло. Но затем она заставила себя опомнится и вернутся к реальности.
— Это очень интересное предложение. Думаешь она искренна?
— Хм, думаю она определенно хочет встретится с Бет. Что она при этом хочет предложить — дело другое. В этом смысле я бы предпочла, чтобы с ней разговаривала ты.
Хенке многозначительно глянула на Нимица, который приподнял голову, комфортабельно развалившись на спинке кресла Хонор.
— Какую повестку дня она предлагает?
— Это одна из странностей её предложения, — сказала Хенке. — В основном она оставляет её открытой. Очевидно, что ей нужен мирный договор, но никаких специальных условий она не выдвигает. По-видимому, наедине с Бет она готова обсудить любой вариант.
— Существенное изменение их позиции, по крайней мере на мой взгляд, — заметила Хонор.
— Не хочется признавать, но ты вероятно в этом разбираешься лучше меня, — призналась Хенке и пожала плечами со слегка застенчивой улыбкой. — Я старалась уделять политике больше внимания, после того, как ты меня отчитала, но она определенно не входит в сферу моих главных интересов.
Хонор окинула ее раздражённым взглядом и покачала головой. Хенке встретила её взгляд без особого раскаяния и снова пожала плечами.
— На самом деле это наверное хорошо, что из нас двоих именно ты больше интересуешься политикой и дипломатией. — сказала она.
— Почему?
— Потому, что одним из особых условий предложения Причарт было чтобы ты приняла участие в предлагаемой ею конференции.
— Я? — удивленно моргнула Хонор, а Хенке кивнула.
— Ты. У меня создалось впечатление, что предложение включить тебя в процесс переговоров могло изначально исходить от Томаса Тейсмана, но я не уверена. Причарт, однако, заверила меня, что ни она, ни кто-либо еще в её администрации не имеют ничего общего с попыткой твоего устранения. Хочешь — верь, хочешь — не верь.
— Полагаю, ей практически по любому пришлось бы сказать это, — задумчиво произнесла Хонор, напряжённо обдумывая предложение Причарт. Она наклонила голову. — Она что-нибудь говорила по поводу Ариэля или Нимица?
— Нет, не говорила… и, думаю, это немаловажно, — ответила Хенке. — Они конечно же знают, что и ты, и Бет были приняты. Очевидно, что у них на вас
— Что по сути дела означает, что она приглашает нас привезти на встречу парочку пушистых детекторов лжи.
— И я об этом подумала. — кивнула Хенке. — Полагаю, всё-таки возможно, что они не сделали для себя такого вывода, но не нахожу это очень вероятным.
— Как и я. — Хонор уставилась вдаль, раздумывая. Затем вновь повернулась к Хенке.
— Интересно время выбрано. У нас тут одновременно действуют несколько обстоятельств.
— Знаю. И Причарт тоже знает, — сказала Хенке. Хонор вопросительно посмотрела на нее и та фыркнула. — Она позаботилась удостоверится, что я знаю, что они знают об этой проблеме в Талботте. Причарт особо отметила, что делает свое предложение в момент, когда, как и она, и её советники прекрасно осознают, мы разрываемся между проблемами. Вслух она конечно не сказала, что вместо приглашения на переговоры они могли бы прислать флот.
— Да уж, и правда могли бы.
— А из Скопления есть какие-нибудь новости? — с нетерпением поинтересовалась Хенке.
— Нет. И ещё десять-одиннадцать дней из Моники мы ничего не получим. Отчасти поэтому я назвала выбранный момент интересным. Исходя из шансов на то, что новости могут оказаться хорошими, я приказала обновить планы операции «Санскрит»… это продолжение рейдов «Плодожорки», — пояснила Хонор увидев как поползли вверх брови Хенке, — с предполагаемым сроком начала в двенадцать дней считая с завтрашнего. Ну, — она вызвала отображение даты и времени в искусственном глазу, — уже на самом деле с сегодняшнего.
— Ты думаешь о том, как Сен-Жюст сорвал «Лютик», предложив Высокому Хребту прекращение огня.
— Скорее я думаю о том, что Елизавета непременно это припомнит, — ответила Хонор, покачивая головой. — Если только их разведка не проникла гораздо глубже, чем я готова допустить, они не могут знать расписания наших операций. Ну, они вероятно подозревают, что, когда пришло сообщение от Хумало, Восьмой Флот должен был вот-вот возобновить свои операции, предполагая, что он их вообще собирался возобновлять. И они вполне могли прикинуть, что мы вскоре получим новости от него. Но тебя они отослали практически в тот же самый день, когда известие о том, что мы перебросили в Скопление часть Флота Метрополии, должно было достигнуть Хевена. Для меня это выглядит так, словно они среагировали со всей возможной скоростью, чтобы воспользоваться представившимся случаем затеять серьёзные переговоры. Только боюсь в мыслях Елизаветы это слишком уж будет резонировать со случившимся с «Лютиком».
— Она в отношении хевов ведет себя не вполне здраво, — признала Хенке.
— Боюсь, у неё есть на то основания, — сказала Хонор. Хенке, казалось, была этим удивлена и Хонор покачала головой, задавая себе вопрос: а всё ли та знала об отношениях своей семьи с разнообразными хевенитскими режимами?
— Ну, надеюсь она на этот раз волю своей злобе не даст, — через секунду добавила Хенке. — Видит Бог, я её люблю, и она — один из самых сильных монархов, какие у нас были, но этот её темперамент!.. — настала очередь Хенке качать головой.