Любой ценой
Шрифт:
Хонор начала было говорить что-то ещё, но остановилась, так как Нимиц выпрямился на своём специально сделанном для древесного кота табурете. Он и его супруга Саманта сидели между своими принятыми людьми и сейчас кот поднял обе передние лапы со сложенными внутрь ладонями к макушке, оттопыривая мизинец и безымянный палец на обеих лапах и покачивая их назад, изображая букву «U». Затем правая лапа переместилась вниз, ладонью к телу, пальцы оттопырены влево, и двинулась слева направо. Потом его лапы изобразили букву «C»: кончик большого пальца одной лапы оперся на вздёрнутый мизинец другой перед тем, как обе лапы сложились перед котом, указательные пальцы
— Разумеется, Нимиц, — сказал МакГвайр с улыбкой. — Я лично передам это Дюпи.
— Пожалуйста, передайте, — подтвердила Хонор, наклоняясь ласково потрепать ушки кота. — Хотя я не ценитель тушеного с сельдереем кролика, но вот Паршивец его обожает. Если уж он говорит, что это восхитительно, то Табита наверняка могла бы открыть сеть ресторанов для котов и разбогатеть!
— Разумеется, я передам ей и это тоже, ваша милость. — заверил её МакГвайр.
— Джексон, я думаю, что нам ничего больше не нужно, — произнес со своего места во главе стола Хэмиш Александер, тринадцатый граф Белой Гавани. — Если нам что-нибудь понадобится — или если у её милости ещё где-то обнаружится свободное местечко, которое нужно заполнить — то мы позвоним.
— Разумеется, милорд, — с улыбкой ответил МакГвайр и вышел из столовой вслед за уносящим поднос с тарелкам лакеем.
Столовая, в которой это происходило, была одной из самых крохотных столовых усадьбы Белая Гавань. Официальная столовая зала была достаточно велика для того, чтобы вместить огромное сборище мантикорских аристократов — даже от человека, располагающего столь малым временем для «социального бахвальства», как Хэмиш Александер, ожидалось, что он будет время от времени устраивать приемы. Однако, так как он, Эмили и Хонор были единственными людьми, собравшимися за столом, то монструозной палатой решили не пользоваться. Вместо этого Эмили распорядилась сервировать ужин в намного меньшей столовой своих личных покоев. Это была уютная маленькая комната, расположенная в одном из старых крыльев усадьбы, с простирающимися от пола до потолка окнами, открывающими панораму восточной лужайки, залитой светом Руха, единственной луны Мантикоры. Алый огонёк Феникса, также известного под названием Мантикора-А-II, тлел над горизонтом, чуть выше верхушек обрамляющих лужайку сосен Старой Земли, а на фоне звезд двигались мерцающие бриллианты по меньшей мере десятка орбитальных платформ. Эмили и Хэмиш нередко обедали здесь, так как столовая располагалась близко к комнатам Эмили, но пригласить сюда кого-либо все ещё было для них редким делом.
Дверь за МакГвайром и лакеем закрылась, и на мгновение наступила полная тишина. Несмотря ни на что, Хонор всё ещё чувствовала себя немного скованно и ощущала покалывание лёгкой взаимной неловкости со стороны Хэмиша. Граф отпил из своего бокала, а его супруга слегка улыбнулась. Эмили неподдельно наслаждалась. Хонор это знала, и это было важно для неё.
— Хорошо, — произнес Хэмиш, осторожно опуская бокал, — я бы сказал, Хонор, что, наверное, Саманта столь же счастлива видеть Нимица, как мы с Эмили тебя.
Настала его очередь протянуть руку и потрепать ушки сидящей около него небольшой пестрой древесной кошки. Супруга Нимица потерлась о его руку и её
— Я полагаю, что это скорее всего безошибочное утверждение, дорогой, — сухо заметила Эмили.
— На самом деле, — серьёзнее произнесла Хонор, — для них действительно тяжело находиться вдали друг от друга. — Она покачала головой. — Я подозреваю, что одной из причин, по которым они — единственная супружеская пара, в которой оба супруга приняли людей, является фактор разлуки. Древесные коты представляют собой буквально часть друг друга, особенно супружеские пары, и для них почти… физически больно быть в разлуке столько времени, сколько проводила эта пара с тех пор, как Саманта приняла Хэмиша.
— Я знаю, — вздохнул Хэмиш, глядя на Хонор, и она почувствовала в его тоне глубокий подтекст. — Иногда я боюсь, что Саманта сожалеет об этом.
— О, нет, — сказала Хонор, возвращая ему взгляд. — Это странно и никому из них не по душе все последствия, но коты не колеблются в однажды принятом всем сердцем решении. Как нам когда-то заметила Эмили, они в этом отношении замечательно трезвомыслящи.
— Настолько, насколько должны быть, — высказалась Эмили. Она переводила взгляд с мужа на Хонор и начала было что-то говорить, однако Хонор почувствовала, что Эмили поменяла тему еще до того, как заговорила. — С другой стороны, Хонор, не то, чтобы Саманта не была способна найти себе интересное занятие пока вы оба были далеко.
— Да? — Хонор воззрилась на Саманту, которая ответила на её взгляд, с несомненным самодовольством приводя в порядок свои бакенбарды.
— О, да. Она и доктор Ариф позавчера официально начали переговоры, — сказала Эмили.
— На самом деле? — Хонор села прямее, её взор прояснился. — Как это проходило? — нетерпеливо спросила она.
— Хорошо, — с нежной беззаботной улыбкой ответила Эмили. — Даже очень хорошо. Разумеется, это был всего лишь первый день, Хонор. Вы же понимаете, что для любого реального продвижения им потребуется долгое время, не так ли?
— Конечно же понимаю. — Хонор покачала головой, её губы задрожали, когда она ощутила отклик Эмили на её собственный пыл. — Но сама идея является для сфинксианцев невероятно захватывающей, особенно для принятых котами. Когда столько сотен лет эксперты не могли прийти к согласию насчет того, насколько на самом деле коты разумны — или неразумны — видеть, как они садятся с людьми за стол переговоров для того, чтобы официально обсудить способы, которыми древесные коты могут влиться в человеческое общество в качестве полноправных партнеров, это… ну-у, — она опять покачала головой, — это то, для описания чего действительно нет слов.
— И разве всё это не твоя идея, любимая? — сказал Хэмиш Саманте, наклоняясь погладить её шелковистую шкурку.
— А мне кажется, что Саманта очень настырна, — сухо заметила Эмили и Хонор рассмеялась.
— Судя по тому, что говорили другие коты, научившись объясняться знаками, это почти столь же большое преуменьшение, как сказать, что королева относится к Республике Хевен достаточно прохладно.
— Что, — произнес Хэмиш и его голос и чувства внезапно омрачились, — сказано точно, но не настолько забавно, как могло быть день или два назад.