Любой ценой
Шрифт:
— Что там, Андрианна? — спросила Чин, отрываясь от дисплея, на котором проводила поспешно собранное совещание с командирами эскадр.
— Мэм, вы не поверите, — сказала Спиропуло, — но они послали свои ракеты по баллистике.
— Что? — Чин снова взглянула на экран коммуникатора. — Простите, я отвлекусь на мгновение, — сказала она флаг-офицерам, лица которых были выведены на разделённый дисплей. — Думаю, я должна увидеть это собственными глазами.
Она поднялась из кресла и подошла к Спиропуло, ища глазами иконки ракет. Нашла, но они быстро мерцали, а не горели ровно, что обозначало бы устойчивый контакт, как оно и должно было быть в случае активного импеллерного двигателя.
— Они ускорялись шесть минут на сорока шести тысячах g,
Операционист ввела макрокоманду и Чин нахмурилась, увидев появление ещё одной горстки ракет. По какой-то причине, известной только им самим и Господу, оперативное соединение манти только что выпустило ракеты из еще одной группы подвесок — единственной группы, менее шестидесяти ракет. И они были выпущены не в корабли Чин; вектор их движения делал очевидным, что стреляли манти во Второй флот, находившийся от них на расстоянии почти в 150 000 000 километров, в глубине резонансной зоны.
— Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, каким образом они надеются оставить ракетам возможность маневрировать на рубеже атаки, — сказал Сабурин.
— Возможно, — откликнулась Чин, но выражение её лица было обеспокоенным.
Действительно, это было их единственной реальной возможностью, раз уж они открыли огонь с такой большой дистанции. На 46 000 g их ракеты ускорялись до скорости почти в 162 400 километров в секунду и при этом до отключения двигателя прошли 29 230 000 километров. Это оставило третью ступень МДР для маневров на участке атаки, когда ракеты достигнут своих целей. За шестьдесят секунд максимального ускорения оставшийся двигатель добавит к скорости ракеты еще 54 000 километров в секунду. Или они могли выбрать половинное ускорение и добавить 81 000 километров в секунду за три минуты. Что более важно, это позволит приближающимся ракетам маневрировать, чтобы настигнуть свои цели. Это она понимала. Чего она не понимала, так это как они могут рассчитывать на что-то, кроме пустой траты ракет. Они должны были задать параметры цели в момент запуска. Значит ракеты должны будут искать свои цели там, где оказался бы Пятый флот, если бы выдерживал прежние курс и ускорение. А предпринятая Спиропуло смена курса за время длительного баллистического участка их траектории безнадёжно испортит и без того отвратительную точность МДР на дальней дистанции.
Чин взглянула на часы и провела некоторые вычисления в уме. Положим, они будут ждать пока их птичкам не останется, скажем, восемьдесят секунд полета и активируют третью ступень на 46 000 g. Это даст им восемьдесят секунд на маневры, какую бы пользу это не принесло на такой огромной дистанции.
Если они позволят ракетам преодолеть всё расстояние по баллистической траектории, подлетное время составит четыре с половиной минуты от момента отключения двигателей. Но они так не поступят. Поэтому, скажем, они запустят двигатели в восьмидесяти секундах — то есть примерно через три минуты чисто баллистического полета — значит им останется преодолеть еще примерно 13 000 000 километров. Так что если они запустят двигатели в тот момент на 46 000 g, то сократят подлетное время где-то на семь секунд и скорость сближения будет около 200 000 километров в секунду. Но точность все равно будет отвратительной. И какого чёрта они задумали с той группой ракет?
Андрианна права. В этом действительно не было смысла, разве только Никодим был прав и они пытаются спровоцировать её на панику. Но если то, уничтожение чего
Её глаза широко распахнулись в ужасе.
— Общий сигнал всем кораблям! — выкрикнула она, резко разворачиваясь к секции связи. — Немедленный переход в гипер! Повторяю, немедленный…
Но осознание происходящего Женевьевой Чин запоздало на две минуты.
— Запуск двигателей… сейчас, ваша милость, — произнесла Андреа Ярувальская и ракеты, находившиеся в тринадцати миллионах километров от Пятого флота, внезапно активировали последние свои двигатели. Как только заработали импеллеры, их иконки снова ярко и уверенно вспыхнули на экранах… и ринулись к своим целям под полным контролем выпустивших их кораблей.
Они неслись, наводясь с чёткой, убийственной точностью, а за время полёта по баллистическому участку траектории сенсоры Республики их потеряли. Корабли Чин примерно знали, где они были, но не точно, а платформы РЭБ и средства обеспечения прорыва активировались одновременно с импеллерами. Они пересекали зону действия ПРО республиканских СД(п) на скорости более половины скорости света, и внезапный всплеск помех и сгенерированных «Драконьими Зубами» ложных отметок безжалостно нарушил работу этих систем.
Тот факт, что расчеты ПРО на борту этих кораблей знали, без тени сомнения, что атакующие ракеты будут неуклюжими и полуслепыми, только ухудшил и без того катастрофическую ситуацию.
Восьмой флот сбросил почти восемь тысяч подвесок. Они запустили 69 984 ракет. Из этого числа 7776 были ракетами «Аполлон». Еще 8000 были платформами РЭБ. И значит оставшиеся 54 208 несли лазерные боеголовки — боеголовки, наводившиеся на корабли Женевьевы Чин с убийственной точностью.
Противоракетная оборона Пятого флота сделала, что смогла.
Этого оказалось недостаточно.
Хонор сидела, поглаживая Нимица, и наблюдала за потоком данных, передаваемых одним из «Аполлонов». Несмотря на громадную дистанцию, разделявшую «Императора» и эту ракету, задержка сигнала составляла меньше четырех с половиной секунд, а чёткость усовершенствованных сенсоров «Аполлона» и его способность к предварительной обработке данных сделали тактическую картинку кристально-ясной. Это выглядело неестественным, как если бы она находилась прямо там, под носом у хевенитского флота, а не более чем в семидесяти миллионах километрах от него. Он наблюдала за запоздалыми и неприцельными запусками противоракет, за тем, как сопровождавшие ракеты платформы РЭБ подавляют оборону, за тем, как сами ракеты проникают сквозь эту оборону подобно кинжалам убийц.
Пятый флот перехватил почти тридцать процентов атакующих ракет, что, с учетом обстоятельств, было настоящим чудом. Но более тридцати семи тысяч прорвались.
«Мы переборщили с мощностью залпа», — холодно решила Хонор.
Когда сигнатуры импеллеров шестидесяти восьми кораблей стены Республики внезапно исчезли, Лестер Турвиль в ужасе уставился на дисплей. Еще семнадцать продолжали гореть в течении нескольких секунд. Затем они тоже исчезли, и он искренне надеялся, что это был поспешный гиперпереход.
На флагманском мостике «Герьера» повисла абсолютная тишина.
Он не знал, сколько времени просто сидел, не ощущая внутри ничего, кроме пустоты, окружающей ледяную сердцевину. Это не могло быть такой вечностью, как казалось. Но наконец он сумел заставить свои плечи расслабиться.
— Ну, — сказал он не вполне узнаваемым голосом, — похоже наша оценка времени, потребного на развертывание новой системы была несколько неточна.
Он развернул кресло к Фрейзеру Адамсону.
— Прекратить огонь, коммандер.