Любой ценой
Шрифт:
– Не буду, не буду! – закивала старушка. – Только ты уж помоги, Андрюшенька.
– С тебя – поллитра, – сказал Дрюня и добавил: – Вперед!
– Хорошо, хорошо, – баба Клава была готова на все. – Только как же вперед-то? Я же подняться не могу!
– А ты мне ключики дай, я быстренько сгоняю. Вон Лелька со мной сходит, если ты мне не доверяешь! – кивнул он в мою сторону.
– Нет, уж я лучше тут постою, – отказалась я.
Зная Дрюню много лет, в его ипостась целителя я что-то не очень верила.
Но у бабы Клавы, видимо, уже сложилось другое мнение насчет этого оболтуса, потому что она безропотно протянула ему ключи.
– Андрюшенька, в шкафу, на нижней полке, за узлом с теплыми вещами, – сообщила она, когда Дрюни уже и след простыл.
Мы все остались во дворе, ожидая, когда произойдет великое чудо. Дрюня вернулся на удивление скоро, неся в руках запечатанную бутылку водки.
– Ну вот, баб Клав, сейчас мы тебя от лавки отделять будем, – произнес Дрюня, торжественно вручая мне бутылку и добавляя:
– Смотри не разбей!
– А теперь, баба Клава, – обратился он к отчаявшейся уже старушке, – громко говори на весь двор: «Да пусть отсохнет язык мой грешный, коли посмею я на святого человека поклеп возвести!»
Старуха послушно забормотала Дрюнин бред.
– … «А избавителю моему Андрею Мурашову обязуюсь каждую неделю ставить поллитра водки». Можно самогона, – уступил Дрюня, хитро поблескивая черными глазами.
Старуха повторила и это.
– А теперь напружинься посильнее и хватайся за меня, – скомандовал Дрюня.
– Ты осторожнее давай, Кузьминична, – испуганно посоветовала одна старушка, а то еще оторвешь чего из важных органов!
– Чего там можно оторвать! – пренебрежительно махнул рукой Дрюня. – Тут никаких важных органов нет!
Баба Клава зажмурилась, изо всех сил вцепилась в Дрюню, и тот рванул ее вверх. Раздался оглушительный треск, бабка подлетела над лавочкой и опустилась рядом с ней на асфальт. С лавки остался свисать какой-то цветной лоскут.
Одна из старушек осторожно, как святыню, взяла его в руки.
– Клав, – удивленно проговорила она, – да это ж от платья твоего лоскут! За гвоздь зацепился!
– Правильно! – довольно подтвердил Дрюня. – Это я его прицепил, пока она тут на честных людей разорялась!
Баба Клава сидела на земле, широко выпучив глаза и открыв рот. До нее медленно доходило произошедшее…
– Ах, ты, паразит… – зловещим басом вдруг проговорила она, грузно пытаясь подняться, – да я тебе такую кару небесную придумаю – рад не будешь!
Дрюня, не став дожидаться, когда на него обрушатся кары небесные, вызванные бабой Клавой, схватил меня за руку и дернул к моему подъезду. Лариска Шаповалова, оказавшаяся как бы на нашей стороне, не нашла ничего лучшего, как кинуться за нами.
Мы влетели на мой этаж, подгоняемые проклятиями бабы Клавы и помирающего со смеху двора, и я, оказавшись в своей квартире, быстренько заперла дверь.
Затем осторожно подошла к распахнутому окну и закрыла его на все шпингалеты. Вернее, на один верхний, поскольку все остальные не работали.
– Фу-у-ух ты… – с облегчением протянула я, когда мы остались втроем.
Потом мы перевели взгляд с друга на друга и расхохотались. Лариска аж пополам согнулась.
– Да, Андрюшенька, – просмеявшись, проговорила она. – Думаю, что во дворе тебе пока лучше не появляться.
– Да ладно! – беспечно махнул руколй Дрюня. – Первый раз, что ли! Она завтра уже забудет все. Давайте лучше выпьем!
Чего не отнять у Дрюни, так это умения добывать халявную выпивку и закуску. Дрюня, надо сказать, отродясь нигде не работал, но тем не менее умудрялся вполне прилично существовать. У него был свой частный дом – доставшийся от бабушки, автомобиль – доставшийся от отца, а также жена и дочь – это уже собственные приобретения.
Домик был, правда, старенький, но все же свой, а автомобиль Дрюня умудрялся менять уже столько раз в жизни… Делал он это очень просто. Когда ему нужен был новый, он приходил к отцу и долго ныл, что на такой развалюхе не может работать и, следовательно, обеспечивать семью. И просил у папы его машину, находящуюся у аккуратного Геннадия Николаевича в гораздо лучшем состоянии. Геннадий Николаевич, покряхтев, соглашался и давал Дрюне свой автомобиль. «На время», – как всегда четко подчеркивал Дрюня. Затем Дрюня уже не в состоянии был расстаться с новоприобретенной машиной и шел к папе уже с предложением выкупить у сына свой же автомобиль. И если на авторынке Геннадий Николаевич мог получить за свою машину довольно приличные деньги, то Дрюня по-свойски предлагал ему сумму чисто символическую. И отец соглашался – чего не сделаешь ради любимого сына?
Потом, конечно, Геннадий Николаевич подрабатывал и покупал себе новый автомобиль, но и тот рано или поздно уходил в руки непутевого сыночка.
И все Дрюню любили и обожали – такой уж он был обаятельный. Хотя сколько всем крови попортил, собака, и мне в том числе!
– Давайте лучше выпьем! – повторил свое любимое предложение Дрюня.
Все были согласны, даже Лариска, которой очень хотелось расслабиться после скандала с Игорем. Но вот беда – несмотря на халявную выпивку, с закуской вышла заминка. По той причине, что мои дети Артур и Лиза находились сейчас в гостях у бабушки Евгении Михайловны, я не считала нужным забивать холодильник продуктами. Зачем? Много ли мне самой надо? Я могу и на пирожках покупных протянуть. Но сейчас, как на грех, в доме не было даже пирожков.
– Я из дома не пойду! – заявил Дрюня.
– Боишься? – злорадно спросила я.
– Ни фига я не боюсь! – расправил плечи Дрюня. – Просто что же это такое получается? С меня и выпивка, и закуска? Несправедливо как-то.
– Какая же ты меркантильная личность, Мурашов! – с досадой сказала я.
– Я бы сходила, но мне ведь через двор нужно идти, – оправдываясь, проговорила Лариска, жившая в доме напротив.
– К тому же дядя уверен, что я в институт пошла, а он всегда ругается, когда я пропускаю занятия.
– Ну все понятно, – горестно вздохнула я. – Выпили, называется!
Нет, вы не подумайте, я не алкоголичка какая-нибудь. Просто настроение было подходящим, да и компания подобралась. Почему бы и не выпить?
И тут я вспомнила! Я вспомнила, что Полина – вот радость-то моя, сестреночка! – как-то привезла мне собственноручно приготовленное на зиму лечо, и это было совсем недавно. Я помню, что Полина, кажется, поставила его в кладовку, и я к нему еще не притрагивалась.
Быстро открыв кладовку, я обнаружила там среди пустых пыльных банок две, наполненных лечо, и с торжествующим криком втащила их в кухню.