Любушки-Любки
Шрифт:
Я невольно потянулась головой за его скользящей рукой и чуть не свалилась. Особенно, от его последних слов, которых я никак не ожидала.
– Ты же ведь знаешь о Эмили, знаешь, что она лесбиянка….
Я замерла, а сердце мое затарахтело. Ничего себе заявление?
Я даже перестала дышать от такого прямого поворота речи. Сердце мое колотилось так, что я думала, что оно выпрыгнет из моей груди.
Я лежала как мертвая.
С каждым его словом на меня как будто накатывался какой-то
Мне было мучительно больно и горько слышать от него все эти слова о моей мнимой ориентации. А Игорь безжалостно продолжал говорить мне об этом обществе лесбиянок, куда он причислял и меня. Я уже больше не могла его слушать.
Я почувствовала, как мое лицо заливается краской.
Видимо этого он не ожидал, так как перехватил мою руку и стал прослушивать пульс. Сердце мое колотилось так, что я думала, что оно выпрыгнет из моей груди.
– Женечка, ты чего так заволновалась? Меня все в тебе устраивает и твой возраст, и твое положение и, как не странно тебе слышать, твоя сексуальная ориентация.
– Я уже давно все понял о том, что тебя связывало с Белкой и да простят меня боги, что у тебя было с Эмилией. Уж ты прости меня, но я все равно остаюсь к тебе не равнодушным. Сразу, как я увидел тебя, ты мне очень понравилась. А потом все эти сеансы, осмотры. Твоя замечательная вульвочка все время стоит перед моими глазами. Прости меня за откровенность.
На последних словах я отвела его руку и села. Видимо было что-то такое в моих глазах кроме слез, что он, запнувшись, и глядя, на меня сказал.
– Я не знаю, как сложится моя жизнь в дальнейшем, но как бы она не поворачивалась, я буду помнить тебя кисенок, особенно твою мягенькую киску.
И он весело рассмеялся. А я горько зарыдала. Меня душила несправедливость его приговора мне, как отпетой лесбиянке, будущей бендерши, лесби клуба. Так я тогда думала.
Ведь он ничего не знает о моем сексуальном опыте и прошлом.
Ох, как он ошибается во мне, думала я.
Я сама еще не могла разобраться в себе и своих страстях, но в одном я была уверенна, если бы он сейчас позвал меня, я бы все отдала за него. Никого мне не надо, только его. И я еще громче и отчаянно заревела.
Он успокаивал меня и никак не мог понять причину моих внезапных слез.
А на меня как будто нашла какая-то горячка.
Внезапно я вспомнила этот жуткий пакет с фотографиями, противный голос по телефону.
Вся накопленная во мне тревога и беспокойство смешались с новой несправедливой обидой и я, в диком отчаянии, вскочила и сорвалась на безумный крик….
Боже, что я кричала ему, что я говорила, нет орала.
И что все мужики сволочи, что он тоже такой же и что я не просто девчонка, а я пи…дорванка.
Да, да я орала ему такое во все горло.
Я орала ему, что я трахаю баб так, что они просят, нет, умоляют меня о пощаде.
И что его Эмилия трепыхалась на
Нет не лоно, я все органы называла такими ласкательными матюками, каких я, наверное, в своей жизни не смогла бы назвать потом за двадцать лет жизни.
Я не знаю, как он меня выдержал.
А когда я в изнеможении упала на диван, забилась в истерике и захрипела в бессильной слабости изменить, что - то к лучшему, он быстро вышел, а затем вколол мне что - то, от чего я сразу затихла и провалилась в глубокий и нездоровый сон.
Наутро я ели проснулась. На столе нашла его записку.
В ней он писал мне, что ничего из вчерашнего разговора со мной не понял. Мою истерику он называл разговором?!
Просил меня отдыхать и лежать, а лучше поспать и дождаться его. Кушать, что я найду в холодильнике и никуда больше не лезть и не прыгать. А внизу, он как всегда, подписался, но на этот раз назвался Глиняным горшком, который ничего в кошечке так и не понял, что, же ее вчера так больно укусило.
Я не находила себе места, быстро собралась и как то с нетерпением вышла на улицу из его квартиры.
И не смотря на хорошую погоду, я уныло брела, плелась к себе домой и все никак не могла решить, что же мне делать дальше, как строить свои отношения с ним.
Я была унижена, меня разрывала безаппеляционность его слов. Он уже все за меня решил, определил, прилепил меня к лесбиянкам, рассуждала я.
Нет, он просто разрывал наши с ним отношения.
Я свернула в сквер и примостилась на скамейке.
Меня опять стали душить слезы и я беззвучно заплакала. Я даже не заметила, как кто-то ко мне подошел и присел рядом.
– Женечка, - Услышала я и сразу же узнала голос отца Игоря.
– Я только вернулся из командировки, ехал домой, а тут сразу увидел Вас и попросил шофера остановиться. Что-то случилось я Вами или с вашей Мамой, от чего Вы так расстроены?
– Может Вас чем - то обидел Игорь? Ведь Вы, наверное, идете от него?
– Прошу Вас, Женечка, не обижайтесь на сына, он Вас просто боготворит и все время о Вас мне напоминает, какая Вы замечательная и необыкновенная девушка.
– Правда?!
– С робкой надеждой спрашиваю я.
– Игорь, правда, так обо мне думает?
– Ну, что Вы, только о Вас он и думает и не о ком больше.
– Скажу Вам по секрету, я бы на его месте не задумываясь, женился бы на Вас. Но я уже отдал свое сердце Эммочке.
– Кстати, от нее Вам низкий поклон и от Вашей матушки. Они уже взяли билеты и скоро выезжают. Так что не стоит Вам так расстраиваться.