Любящая
Шрифт:
— Здравствуй, Беттина.
За пять лет, что она не видела его, он мало изменился. И вновь, как раньше, она почувствовала себя рядом с ним маленькой девочкой. Это был Айво, высокий, элегантный, стройный и красивый — такой, каким он был всегда, с белоснежной шапкой густых волос. Конечно, он немного постарел. Беттина сообразила, что ему уже семьдесят три.
— Айво…
Больше она ничего не могла вымолвить, просто во все глаза смотрела на него, а потом молча протянула ему обе руки. Глаза застилали слезы. Беттина заметила,
— Крошка, ну, как ты? Все в порядке? Я каждый день думаю о тебе.
Беттина кивнула и попыталась улыбнуться:
— Все хорошо, Айво. А ты, ты как?
— Становлюсь старше, но не умнее. — И потом: — Да, любимая, у меня все хорошо. Ты по-прежнему замужем?
Он взглянул на ее левую руку и там нашел ответ.
— Да. У меня замечательный сынишка.
— Очень рад.
Голос Айво звучал очень мягко. Они стояли в многолюдном вестибюле, и Беттине было чуть-чуть стыдно от встречи с Айво. Три мужа. Она посмотрела на него и вздохнула.
— Ты счастлива? — спросил Айво.
Беттина кивнула. Во многом она и правда была счастлива. Сейчас ее жизнь не такая, как когда-то с Айво. Больше она не маленькая девочка, живущая своими фантазиями. У нее настоящая, подлинная жизнь. Бывает и одиноко, и тяжело. Но всегда утешает мысль, что тебя уважают. И всегда радует сын.
— Да, счастлива.
— Очень рад.
— А ты?
Беттине хотелось знать, женился ли Айво после нее. Он засмеялся, угадав по ее глазам вопрос.
— Нет, любимая, я не женат. Но мне и так очень хорошо. Я по-своему счастлив. Твой отец был прав: мужчина должен окончить жизнь холостяком. В этом немало здравого смысла. — Айво засмеялся, однако было непохоже, что он отрекается от того, что было между ним и Беттиной. Он обнял ее и привлек к себе. — Я все никак в толк не возьму, почему ты отказалась от денег. Еле удержался тогда, чтобы не отправить по твоим следам частного детектива, но решил, что ты имеешь полное право на собственную жизнь. Помнишь, я обещал тебе…
Беттина кивнула. Она чувствовала себя так спокойно в его объятиях, и вместе с тем ее переполняли эмоции.
— Айво, — посмотрела она на него с счастливой улыбкой, — я так рада видеть тебя.
Словно вернулась домой. За последние годы она почти забыла, кто она и откуда, и вот она стоит рядом с Айво, обнимающим ее за плечи.
— У тебя есть время? Может, пообедаем вместе? — спросила она.
— Для тебя, крошка, у меня всегда есть время.
Айво посмотрел на часы, извинился и отошел к телефону. Вернувшись, с улыбкой сказал:
— Я приехал сюда навестить старого друга. Помнишь Роусона? Редактор одной из местных газет? Мне надо дать ему несколько советов. У нас есть два часа. Достаточно?
— Вполне. Потом мне надо ехать домой, мой маленький человечек придет из школы.
— Сколько ему?
— Три. Его зовут Александр.
Айво неожиданно спросил:
— Ты окончательно
— Да, — с легким вздохом сказала Беттина.
— Почему?
— Мой муж не одобряет этого.
— Но ты пишешь?
— Нет, Айво, — мягко сказала Беттина, — не пишу.
Они расположились в дальнем углу ресторана. Айво изучал Беттину взглядом, а потом, тяжело вздохнув, спросил:
— Но писать-то почему нельзя?
— Не хочется.
— С каких это пор?
— С тех пор, как вышла замуж.
— Что, и это муж не одобряет?
— Да, — после минутного колебания сказала Беттина.
— И ты смирилась?
Беттина кивнула:
— Да, — и, призадумавшись, добавила: — Джон хочет, чтобы у нас была нормальная жизнь. Он не считает литературный труд нормальным явлением.
Больно сознаваться в этом, но это правда.
Айво не сводил с нее глаз. Он начал понимать. Осторожно взяв ее за руку, он сказал:
— Все было бы так, когда бы ты с рождения вела «нормальную» жизнь. Если бы у тебя были нормальные родители, которые воспитали бы тебя нормальной девочкой. Но вышло иначе, и теперь что говорить. До сих пор в твоей жизни не было ничего «нормального». — Он улыбнулся. — Нормальным не назовешь даже наш брак. Но часто нормальным зовут обыденное и даже банальное. Тебе посчастливилось не столкнуться с этим в пору детства и юности. Ты всегда была необыкновенной и осталась такой до сих пор. И не надо пытаться стать другой, дорогая. Нельзя быть тем, кем не можешь быть. А ведь именно это сейчас с тобой происходит, не так ли? Ты пытаешься играть роль заурядной жены хорошего, но обыкновенного человека. Ведь, правда же, он только этого от тебя и хочет?
Беттина молча кивнула, и Айво с сожалением отпустил ее руку.
— В таком случае, Беттина, он не любит тебя, — продолжал Айво, — он любит женщину, которую сам себе придумал. Он заточил тебя в клетку. Но ты не выдержишь долго, Беттина. И не стоит терпеть. У тебя есть право быть самой собой. Отец не оставил тебе богатство, но он подарил тебе часть своего гения, часть своей души. А ты оставляешь втуне эти драгоценные дары, играя не свою роль и отказываясь писать. — После продолжительного молчания он сказал: — А разве нельзя писать и оставаться женой этого человека?
— Я не задумывалась над такой возможностью, — призналась Беттина и по-детски озорно улыбнулась. — Но я непременно подумаю. Как у тебя со здоровьем?
— Ничего. Та моя слабость объяснялась анемией, которую, к счастью, подлечили. Я написал книгу, и теперь пишу вторую. Но не как Джастин, естественно. Это — не художественная литература, — улыбнулся Айво, с любовью глядя на Беттину.
— Мне бы очень хотелось прочесть.
— Непременно вышлю тебе экземпляр. — Тут он с сожалением посмотрел на часы. Два часа уже прошло, пора уходить. — Я вылетаю в Нью-Йорк сегодня вечером. Ты бываешь в Нью-Йорке?