Люди, боги, звери
Шрифт:
Благодаря вмешательству самого генерала Хор-ватта и Станислава Кербедзя инженер Оссендовский отбывал наказание в смягченных условиях, и срок ему был сокращен. На свободе он оказался уже 6 октября 1907 года.
После освобождения из тюрьмы, из-за отсутствия средств к существованию, он жил впроголодь. Поляка с клеймом политического преступника никто не хотел брать на работу. Он скитался по всей России без гроша в кармане. В 1908 году в течение нескольких месяцев он руководил фабрикой асфальта, брикетов и бетона в Киеве. Но когда и там за ним стали следить агенты охранки, он совсем потерял почву под ногами. Теперь он мог держаться только за перо.
В 1911 году
Он издает новые рассказы и романы. На Всероссийском литературном конкурсе один из его романов вошел в число лучших. В литературных еженедельниках и журналах фамилия Оссендовского начинает появляться все чаще. Молодой писатель приобретает славу, популярность и, естественно, доходы. Уже с 1908 года он жил в Петербурге и занимал одновременно несколько постов. Он был личным секретарем по техническим вопросам графа С. Витте; директором Союза золотопромышленников, а также редактором прессы этого союза; заместителем главного редактора журнала «Промышленность и торговля», в котором он вел рубрику статистики; редактором «Биржевых ведомостей» и «Слова»; сотрудником служебного бюллетеня «Финансово-промышленные ведомости», а также «Промышленно-торговой газеты» и «Внешней торговли».
«Личный секретарь» всемогущего в свое время царского министра, связанного с наивысшей аристократией через жену из рода Нарышкиных, и одновременно редактор бульварной черносотенной газеты, которая спекулировала на дешевых сенсациях, «Биржевых новостей» — все это вызывает сомнения. Якобы после окончания Русско-японской войны он находился при Витте во время подписания мирного договора с Японией. Видимо, это и позволило Оссендовскому спустя несколько лет заявлять общественности, что он был секретарем графа.
На стенах центральной ротонды Нью-Йоркского исторического музея можно увидеть экспозицию, посвященную президенту Теодору Рузвельту. Там же находится большая картина, представляющая сцену подписания в Портсмуте 14 октября 1905 г. известного договора. Пять лет спустя, в 1910 году, президент стал лауреатом первой невоенной награды — Нобелевской премии. При помощи искусной дипломатии ему удалось прийти к соглашению с победителем и оставить Владивосток в руках России. Соединенные Штаты вообще не были заинтересованы в усилении роли Японии на Дальнем Востоке. Мак Кей, закончив картину в 1935 г., на всякий случай каждую фигуру подписал: Витте, Коростовец, Росен, Комура, Канеко, Сато. Набоков был charge d’affaires [47] в Лондоне, а барон Росен — русским послом в США. Но мы не найдем среди них Оссендовского. Не исключено, что, выполняя некоторые функции в составе делегации, он весьма часто видел графа Витте, однако секретарем министра являлся Коростовец.
47
поверенный в делах (фр.)
Задолго до начала Первой мировой войны молодой многообещающий ученый превратился в публициста и журналиста. Статьи, подписанные его именем, появлялись на страницах таких газет, как «Петербургский листок», «Торгово-промышленная газета», «Вечернее время», «Биржевые новости» и «Слово». Когда в ноябре 1909 года по инициативе генерала Бабянского начал выходить «Петербургский журнал» на польском языке, Оссендовский стал сотрудничать с этим журналом, а в 1910–1912 годах возглавлял его редакцию.
В столице империи — Петербурге — польская колония насчитывала в то время около 50 тысяч человек. Тираж журнала составлял одну тысячу экземпляров. На его страницах можно было встретить имена Северина Ваховского, Франтишка Пахаль-ского, Станислава Коца — людей, которые сыграли значительную роль в культурной и политической жизни межвоенной Польши. Следует обратить внимание на то, что в более чем полумиллионной массе польских эмигрантов, направлявшихся на заработки в глубь России, примерно две трети составляла интеллигенция, которая очень быстро ассимилировалась.
В годы Первой мировой войны в Москве появилась фантастическая повесть «Женщины восставшие и побежденные», а в Петрограде — роман «Мирные завоеватели», приподнимающий завесу над деятельностью немецкой разведки в тылу российской армии. Злобные статьи А. Оссендовский чаще всего подписывал псевдонимом «А. Мзура». Как раз в то время в 1915 году в Петрограде на страницах «Вечернего времени» появился его прекрасно отредактированный текст «Великое преступление. Обвинение Германии и Австрии, их императоров, правительства и народ […] в нарушении международного права, законов и обычаев войны». Это была брошюра, насчитывающая 50 страниц, в которой автор обвинял армии ведущих держав в совершении военных преступлений. Вышла она, вероятно, небольшим тиражом. Может быть, единственный уцелевший экземпляр находится в Нью-Йоркской публичной библиотеке.
Оссендовский же после первого и наверняка ложного известия об интервенции союзников в Сибирь в мае 1918 года оставляет революционный Петроград. В течение следующих нескольких месяцев он читает лекции по химии и экономической географии в Политехнической и Сельскохозяйственной академиях в Омске. В то же время, как выяснилось значительно позже, он был вице-президентом Кредитной канцелярии и редактором «Финансовых и промышленно-торговых известий» Министерства финансов «сибирского правительства». Вспоминая тот период, он писал, что «был приглашен в правление Колчака на должность помощника секретаря, управляющего делами по займам и кредитам».
Пользуясь помощью интервентов, бывший командующий Черноморским флотом адмирал Колчак во время всеобщего хаоса, организованного лагерем «белых» 18 ноября 1918 года, провозгласил себя диктатором и всероссийским правителем. Омск же был объявлен временной столицей.
Этот адмирал поначалу делал поразительные успехи: он изгнал практически всех красных из Сибири, с Урала и дошел до Волги, взял в железное кольцо Москву и Петроград. На ключевые должности Колчак назначал бывшие царские кадры — опытнейших чиновников, финансистов, администраторов и экспертов. Все видели в нем человека, посланного самой судьбой. Было принято решение о возрождении дома Романовых. И именно тогда Колчак назначил какого-то преподавателя из провинциального политехнического института, подозрительного журналиста, с ярлыком «бунтовщика», и к тому же не русского по национальности на пост министра финансов — т. е. руководителем одного из важнейших ведомств.