Люди Быка
Шрифт:
Эльха сшила Семену на осень замечательную рубаху, но по герметичности она значительно уступала водолазному костюму – вода стекала по капюшону и через шов на спине сочилась внутрь. А вот Медведь явился на Совет в своей обычной «форме» – в рубахе без капюшона и рукавов. На его кроманьонских воспитанниках были примерно такие же.
– Кажется, все собрались, – сказал старейшина.
– Ага, – согласился вождь и кивнул Кижучу: – Начинай!
Тот вздохнул, обнажил седую плешивую голову и хрипло затянул:
– Тхедуай-я мхаанитту? Тхедуай-я мхаанитту?
– Мгутеллоу
– Скардихонья мхаанитту? Скардихонья мхаанитту? – воззвал Кижуч.
– Мгутелллоу ту тхе! Мгутеллоу ту тхе! – более слаженно отреагировали люди.
Холодные струйки стекали по Семеновой спине и норовили сквозь пояс пробраться в штаны. Он повторял вместе со всеми слова древнего призыва-заклинания и тосковал. Стоявший перед толпой тощий испуганный мальчишка не был его учеником – в школу он «не прошел по конкурсу». Но парень был урожденным лоурином, причем из рода Волка. В будущем про такого сказали бы: «Голубая кровь!» Здесь же Семен настоял на том, чтобы происхождение никому не давало преимуществ. Впрочем, спорить с ним в этом вопросе никто и не пытался, ведь настоящее рождение – это посвящение, это получение Имени. «Наверное, такой подход правилен, но… Но вот теперь среди подростков стоит белобрысый, широкоплечий, жилистый парень – мой сын. Мог ли он оказаться на месте подсудимого? Трудно сказать…»
Вступление закончилось, и вождь поднялся со своего места. Семен представлял, как тяжело этот мужик переживает происходящее, но за прошедшие годы Черный Бизон свыкся с ролью вождя и безропотно нес бремя власти и ответственности. Он поправил ритуальную повязку на голове, огладил мокрую полуседую бороду и обратился к толпе:
– Всем ли известен Главный Закон лоуринов?
– Да-а… – разноголосый гомон в ответ.
– Все ли знают, что случилось?
– Да-а…
– Хорошо… – вождь медленно вытянул руку в сторону подсудимого: – Говори! Ты хочешь стать лоурином?
– Да!
– Почему?
– Потому что… Потому что лоурины самые сильные, самые лучшие!
– Ты считаешь себя достойным?
– Да! Хорек и Зайчонок прошли посвящение, а я…
– Ответ принят, – остановил вождь мальчишку. – В начале лета ваша группа шла на тропу. Ты оказался возле камней первым. И выбрал себе самый маленький груз. Это правда?
– Это же давно было! В самом начале!! Они все были сильнее меня! Я бы не донес большой камень!
– Ты знал тогда о Праве Первого?
– Знал… Самый большой камень… Самый маленький кусок мяса… Но они же все были все сильнее меня! Я бы отстал! Я бы последним пришел!!
– Ответ принят! – кивнул Черный Бизон и продолжил: – Две полных луны назад вечером после занятий тебя отправили за мясом для всех. Ты не донес его. Это правда?
– Я донес!! – крик на грани истерики. – Почти все донес!! Совсем чуть-чуть отъел!!! Его же много было!! Никто даже и не заметил! А я
– Не один! – печально качнул мокрой головой Черный Бизон. – Не один.
– Ну… Я… Это случайно получилось! Я не хотел! Мне в тот день утром мало еды досталось!
– Ответ принят! – величественно изрек вождь. – Ты улегся спать на сухое место соседа. Это правда?
– Но мне же холодно было! Я заснуть не мог! Зубами стучал… А хьюгги не мерзнут! Им все равно! Они и сейчас голые под дождем стоят – все же видят!
Похоже, Черный Бизон не выдержал взятого тона. Он опустил руку, вздохнул и проговорил негромко:
– Никто не заставляет этих парней ходить от снега до снега без одежды. Но так поступает великий воин Хью, и они берут с него пример. Им тоже холодно – неужели не понимаешь? Впрочем, это уже неважно. – Вождь вновь возвысил голос и закончил: – Ответ принят! Старейшины?
– Виновен, – проговорил Кижуч и вытянул руку ладонью вниз.
– Конечно, виновен, – кивнул Медведь и повторил жест коллеги.
– Что вы ко мне пристали?! – вдруг закричал мальчишка. – Что пристали?! Я больше не буду! Мне же холодно было!
– Жрец? – как бы не слыша криков, вопросил вождь.
Семен собрал силы и повернул к земле налитую свинцом ладонь:
– Виновен.
Все смотрели на него, и никто, наверное, не понял, каким образом в руке у Бизона оказался тяжелый клинок пальмы, висевший до этого на его боку в ножнах. И – почти без замаха – косой рубящий сверху…
Труп упал на землю. Дождь сразу же начал размывать кровь. Ее, впрочем, оказалось немного…
– Тхедуай-я мхаанитту? Тхедуай-я мхаанитту? – затянул Кижуч.
– Мгутеллоу ту тхе! Мгутеллоу ту тхе! – вразнобой ответила толпа.
– Скардихонья мхаанитту? Скардихонья мхаанитту?
– Мгутеллоу ту тхе…
Смысл этих воплей был ясен всем: умершие предки и еще не рожденные потомки устами ныне живущих одобряют решение, принятое в соответствии с Главным Законом. А звучит он так: «Стать лоурином достоин лишь тот, кто может сказать ближнему: «Я готов умереть сегодня, чтобы ты смог дожить до завтра».
Пока народ расходился, старейшины и вождь грелись у Костра Совета, а Семен так и сидел на своем месте, впав в какое-то оцепенение. Наконец он очнулся и, поймав вопросительный взгляд Бизона, вздохнул:
– Пошли, что ли… Волшебного напитка выпьем, а то простудимся…
– Что сделаем? – заинтересовался Кижуч. – Про-сту-дым-ся?
– Заболеем от холода, – вяло пояснил Семен.
– Ты что?! – засмеялся Медведь. – Разве от него болеют?!
Конечно же, это был спектакль, финал которого неизвестен лишь подсудимому и зрителям. Само же решение принималось накануне. Процесс был нелегким.
– Слова ты составил правильно, – сказал Кижуч Семену. – Всем понравилось, все давно запомнили. Только ничего нового в этом нет: сколько живу, а не помню, чтобы плохой человек смог пройти лоуринское посвящение.