Люди Черного Креста
Шрифт:
Цепь кистеня размоталась во всю длину. Гирька шарахнула точно по рукояти меча, застрявшего в ухе твари. Мощный удар вбил клинок в череп по самый эфес, словно гвоздь в трухлявое бревно.
Рыкнув в последний раз – яростно и, как показалось Виктору, удивленно – мутант повалился мордой в землю.
Атака продолжалась. Подоспела вражеская пехота. Загремели выстрелы. На ландскнехтов посыпались стрелы, полетели копья и метательные топорики. Перьеносцы упорно лезли в бреши, пробитые кавалерией. По всему фронту навалились двухголовые змеи, морские амфибии и сухопутные твари. Мощные челюсти перемалывали доспехи и перекусывали людей пополам, а когти разрывали рекрутов на куски.
Надломленная терция попыталась сомкнуть ряды и выдавить из себя перьеносцев и их боевых мутантов. Ландскнехты снова брались за древковое оружие и восстанавливали строй. Глубокий пролом, проделанный вражеским быконем в русской роте, удалось закрыть.
Но видимо, их все-таки решили добить.
– Воздух! – заорал кто-то.
Огромный птичий силуэт с раскинутыми крыльями заслонил солнце. Вокруг гигантской птицы вился вихрь порхающей мелочи.
Что-то прокричал Якуб.
– Пики-лебарды вверх! – рявкнул Кошкодер.
Это был правильный, разумный и единственно верный в подобной ситуации приказ.
Терция единым движением подняла оружие к небу. Только так можно прикрыться от атаки сверху. Но вот от любой ли атаки? Сейчас ведь нападали не враны, не чайки-мутанты и даже не горгульи из французского Котла.
– Стрелки-и-и! – срывал голос капитан. – За-а-алп!
В этот раз выстрелили немногие. Патроны к старым стволам закончились. А взвести арбалеты по новой или забить заряд в самопал успели лишь несколько человек из задних рядов. Редкие стрелы и жиденькая пальба не сбили и не отпугнули птицу-великана. Ни картечь, ни арбалетные болты не смогли пробить плотного оперения или хотя бы поранить когтистые лапы, покрытые прочной чешуей. В голову с плоской мордой, закрытой – сейчас, вблизи, это было очень хорошо видно – толстыми роговыми наростами и с выступающими из пасти нижними зубами, никто даже не попал.
Правда, на землю упало с полдюжины мелких летающих тварей. Но не они сейчас представляли основную угрозу.
Лес поднятых пик и алебард тоже не остановил крылатого монстра и его сопровождение. Прочные древка переломились как сухие хворостины. На ландскнехтов будто рухнула скала, а следом посыпались мелкие камешки.
– Ёперная палка! – взвыл Костоправ, лишившийся пики. – Ёперная курица!
В руках Виктора и Василя тоже остались лишь жалкие обломки пик.
Но они хотя бы успели пригнуться.
«Ш-ш-ш-ших!» – над головами пронесся ветер, пропитанный вонью птичьих перьев. Закричали первые жертвы летающей твари.
Когти крылатого гиганта вспороли строй и разбросали окровавленные людские тела. Затем птица взмыла вверх, развернулась и атаковала с другой стороны.
Снова треск пик и алебард. Снова крики. В плотной людской массе появилась еще одна широкая просека. Пернатый монстр словно вычертил свой жирный крест на ландскнехтах Святой Инквизиции. За пару заходов птица развалила их терцию и занялась другими. Но над русской ротой мелькали летающие тварюшки помельче.
Только теперь Виктор смог их толком разглядеть.
Два вида. Первый: уродливые крылатые полуящерицы-полузмеи. Каждая – чуть меньше волкопса, покрыта зелеными перьями и имеет внушительную зубастую пасть. Второй: бабочки размером с небольшой щит. У этих на концах жестких отливающих синевой крыльев – острые лезвия.
Ящерицы легко проскальзывали между пиками, уворачивались от алебард и мечей, со змеиным шипением раздирали латы и вгрызались в тела. Бабочки порхали, словно падающие листья в осеннем лесу. Острые крылья рубили воздух и чиркали по доспехам, стараясь достать до плоти.
Отбиваться одновременно от наземного врага и от летающих тварей было невозможно. Терция рассыпалась окончательно. Ландскнехты еще сражались отдельными разрозненными группками, но исход битвы был уже предрешен. Виктор увидел, как пана Якуба вместе с быконем и десятком бойцов затянула, раздавила и смяла живая петля двухголовой змеи.
Почти все наемники сейчас орудовали короткими мечами-кошкодерами, более пригодными для беспорядочной рубки в тесноте, чем пики и алебарды. Рекруты, прошедшие Посвящение, выполняли приказ Магистра. Русская же рота билась только ради того, чтобы прожить еще несколько лишних минут.
– Строй! – отчаянные крики Кошкодера тонули в шуме битвы. – Держать строй, сукины дети!
Какое там! Какой строй! Строя не было. И держать уже было нечего.
Капитана никто не слышал и не слушал. Пришло время других приказов и других действий. Теперь каждый дрался сам за себя и погибал за Святую Инквизицию. Однако не всех устраивал такой расклад.
– Костяника! Костоправ! – Виктор выискивал взглядом своих. – Василь! Змейка! Держимся вместе!
Это было то немногое, что они могли еще сделать для своего спасения. Это и еще…
– Все за мной! – приказал Виктор. – Живее!
Пока не поздно.
Глава 14
Он выводил свою небольшую группку из сплошной мясорубки, в которой сражались люди и твари. Куда идти, Виктор знал. Вон туда, к покинутой ставке, где лежат расстрелянная пулеметчиками гигантская птица и перевернутая птицей автоповозка из колонны Магистра.
Рубились все. Яростно, самозабвенно, не замечая ничего и никого вокруг. Инквизиторы тоже ввязались в схватку и уже не могли препятствовать дезертирам.
Расталкивая ландскнехтов и рыцарей-крестоносцев, отмахиваясь мечами от раскрашенных воинов в перьях, от мутировавшего зверья и порхающих над головами ящериц и бабочек, группа Виктора выходила, выбиралась, выдиралась из боя.
Это была не их битва. За Черный Крест и Святую Инквизицию пусть гибнут фанатики-рыцари и зомбированные Ковчежцем наемники. А у них есть дела поважнее. Найти, к примеру, поморскую карту, жизненно необходимую для Сибирского княжества. Но для начала – просто выжить самим. Мертвецы не могут искать карты.