Люди долга и отваги. Книга первая
Шрифт:
— На голове ходят, — засмеялась Розанова. Она сильно постучала в дверь, потом еще. — У Масличкиной всегда так. С ума сойти — шесть внуков!
Щелкнул открываемый замок, и Решетов увидел полную пожилую женщину в фартуке и с ремнем в руках.
— Фаина Александровна! Здравствуй, миленькая! Ой, да ты не одна, — певуче протянула она.
— Товарищи из милиции. Поговорить с тобой хотят.
— Пожалуйста, заходите.
Переступив порог, Решетов вдруг заметил, как лицо Татьяны Герасимовны удивленно вытянулось, едва ее взгляд упал
— Фая, и этот тоже… из милиции? — она кивнула в сторону Сергея.
— Из милиции я, — Решетов предъявил удостоверение. — А это — потерпевший.
— Потерпевший? — Она сострадательно покачала головой.
— Я так понял, что вы уже раньше с ним встречались.
— Ну да! Если вам и впрямь охота послушать, я расскажу… Вчера, как Игорька уложила днем в постель, я со Славиком, другим внучком, вышла погулять. Славик в песке копается, куличи делает. Глядь, а за кустами появляются трое. Они мне и ни к чему, да говорили-то больно уж громко.
— О чем они говорили?
— Я не очень прислушивалась. Парень, Аликом его называли, бриллиант продавал. Видать, хороший, из Индии. За сколько, не скажу — на языке все тыщи, тыщи. Мужчина хотел купить, за ценой не стоял. А вот этот «пострадавший» — он ко мне лицом стоял — Алика все подбивал отдать и не торговаться. Я их разговоры было приняла за чистую монету. Уж потом в разум вошла — аферисты собрались.
— Почему вы так решили? — удивился майор наблюдательности женщины.
— Да как же! Мужчина за деньгами зовет к себе домой в сорок вторую квартиру, а сам отродясь в ней не жил. Честный человек разве выдаст чужое жилье за свое? Ничего у них не вышло. Алик понял, что его объегорить хотят, и бриллиант не продал. Уж как потом вот этот, — она кивнула на Сергея, — Алика костерил. Дескать, хорошую цену давали. Чуть не подрались.
— Татьяна Герасимовна, вы не могли бы описать тех двух?
— Нет. Спиной ко мне они сидели… — Дворник виновато замялась. — Уж простите меня старую. Никак в толк не возьму. Охмуряли Алика, а в пострадавших другой оказался. Ишь ведь как бывает.
— Бывает, — коротко согласился Павел Васильевич, но объяснять ничего не стал.
Они вышли из сумрачного подъезда. Решетов неторопливо достал сигарету, прикурил и, сделав глубокую затяжку, попросил:
— Покажите, где торговались. — И уже на детской площадке поинтересовался: — Дрались здесь?
— Да не дрались мы!
— Будем считать повздорили. Суть не в этом. Меня интересует причина ссоры.
— Из-за денег: почему, дескать, я иностранцу ни копейки не заплатил. Алик разорался и пригрозил: если я не внесу доли, то он, будь здоров, сам заплатит…
Последняя фраза заставила Решетова насторожиться. Взгляд резко уперся в Пыжлова.
— Как Алик сказал? Повторите! — разделяя слова, медленно переспросил он.
— Он сказал… если я не внесу своей доли, то он, будь здоров…
— Что же вы раньше молчали? — внезапно раздражаясь оборвал Сергея Решетов. — Я же спрашивал
Вернувшись к себе, Решетов, не теряя времени, подготовил протокол опознания по фотографии, пригласил понятых, и Пыжлов опознал Алика. Им оказался дважды судимый за мошенничество Запрудный Петр Евдокимович по кличке Будьздоров. Информационный центр незамедлительно сообщил, что несколько месяцев назад он освобожден по отбытии срока наказания, однако по выбранному им месту жительства не прибыл до настоящего времени.
Решетов застал Купашова, когда следователь собирался в научно-технический отдел. Увидев инспектора, капитан воскликнул:
— Павел Васильевич, дорогой, у меня для тебя новость. Из районов на нашу ориентировку подвезли два уголовных дела. Оказалось, есть еще такие же случаи. Способ мошенничества аналогичен. Та же цепочка: студент, иностранец, ювелир и женщина-уборщица подъезда.
— «Бриллианты» исследовались?
— По заключению экспертов это мастерски отшлифованные и ограненные осколки хрусталя. Исходным материалом послужила пепельница.
— Ловкачи! — засмеялся Павел Васильевич. — Если их не остановить, они всю пепельницу распродадут таким вот пыжловым.
— Кстати, как твоя поездка? Вспомнил Пыжлов что-нибудь?
— Представьте себе, вспомнил. — Майор протянул следователю протокол опознания по фотографии и справку информационного центра. Прочитав, Купашов одобрительно хмыкнул.
— Как ты вышел на Запрудного?
— Его подвела привычка к месту и не к месту говорить «будь здоров». Из-за этого и кличка прилипла.
— Ты с ним встречался раньше?
— Довелось. Я его арестовывал несколько лет назад. Задержали при попытке сбыть поддельные доллары.
— Что он собой представляет?
— Проходимец, — убежденно ответил Павел Васильевич, — пробы негде поставить. Да и дружки в ту пору у него подобрались такие же…
— А кто, по твоему мнению, в его компании сейчас?
Майор оживился.
— Скорее, он в чьей-нибудь. А вот где он проживает? Возможно, у своей подружки, у Супрягиной.
Супрягина не была причастна к преступлениям, но среда засосала ее крепко. Надо было заставить Наташу взглянуть на себя со стороны, показать глубину падения и помочь выкарабкаться из ямы, в которую столкнул ее Запрудный. Помог ей в этом инспектор уголовного розыска Решетов.
Любил ли ее Запрудный? Майор был убежден, что Запрудному нужна была лишь Наташина квартира, где бы он мог время от времени скрываться после очередного преступления. Но, находясь в местах лишения свободы, Петр продолжал переписываться с Наташей. Не мог он ее миновать и после последнего освобождения.
На это и рассчитывал Решетов, направляясь к Супрягиной.
Наташа опешила от неожиданности. В старом халатике, в стоптанных тапочках на босу ногу она стояла перед майором, прижав ладони к щекам.