Люди долга и отваги. Книга вторая
Шрифт:
— Марии Евдокимовне свечку должен поставить, — внушал Козел напуганному Славке, — без нее бы тебе…
Зачем такой, несколько даже рискованный, слух распускать? Да еще жену сюда впутывать, врача? Чувствовал Юрий Данилович, что какие-то непростые связи здесь протянулись. А тут еще Мария Евдокимовна. Тоже личность небезынтересная…
Ф. М. Достоевский заметил: жизнь — целое искусство, жить — значит сделать художественное произведение из самого себя. Мария и Яков если и создали из своих жизней произведение, то большого сатирического накала…
Когда в больнице Юрий Данилович первый раз спросил о Марии Евдокимовне, от него шарахнулись, как
— За что?! Если есть бог на свете, за что он карает нашу больницу?
Следователь был крайне удивлен такой реакцией. Но вскоре выяснил, что Мария Евдокимовна была грозой не только для Коробовской поселковой больницы, а и для всего района. Много позже, когда у Козлов производили обыск, то увидели целый шкаф переписки. Мария писала на всех по любому поводу и без повода. Всех обвиняла во всяческих смертных грехах. «Почему? Зачем?» — «А я борюсь с недостатками, — отвечала Мария Евдокимовна, — на чистую воду вывожу их носителей». И надо сказать, делала это весьма искусно, подтверждая старый афоризм: молва сильнее фактов.
Тут весь фокус в том состоял, что факты в ее писаниях присутствовали. Как-то в больнице украли доски. Перед этим главного врача видели разговаривающим с рабочими. И вот письмо в инстанции. В больнице царит вопиющая бесхозяйственность — все растаскивают. Не исключено, что главврач смотрит на все сквозь пальцы не бескорыстно. «Факты»! Начинается расследование, создается комиссия, другая, третья. Мария Евдокимовна отнюдь не скрывает свое авторство. Она не анонимщица какая-нибудь. Идет она в бой «за правду» с открытым забралом. Пишет, пишет и пишет. В райком и райисполком, в обком и облисполком, в прокуратуры всех ступеней, снизу доверху, во все центральные учреждения.
Рогову обо всем этот главврач говорил шепотом, отведя далеко от больничного корпуса: не дай бог Мария Евдокимовна их увидит — быть беде. Его предшественника она-таки доконала — ушел «по собственному желанию».
— А почему вы ее за клевету не привлечете к судебной ответственности? — спросил Рогов.
— Марию Евдокимовну? — на лице медика отразился неподдельный ужас. — Да вы что?!
Клеветницу, сколь бы изощренной она ни была, рассуждал Юрий Данилович, привлечь к ответственности не трудно. И доказать ее преступление не трудно. Трудно захотеть доказывать. Возиться никто не желает — вот и чувствуют себя клеветники раздольно. Ведь какова схема? Получают «сигнал», проверяют — не подтверждается. И все вздыхают с облегчением. И папки на шнурки завязывают. Все! А преступление-то безнаказанным остается. Опасное. Вот в чем беда…
Когда Юрий Данилович говорил об этом с руководителями службы здравоохранения района, те только головами качали: нет, Мария и тебе, мол, не по зубам. Но если удастся как-то обуздать эту фурию — в ножки поклонимся.
Конечно, у Рогова в руках был материал, позволяющий возбудить против Марии Евдокимовны дело о клевете. Но Рогов, как всегда, не спешил. Он задал себе новый вопрос: а все-таки, с какой целью на всех пишет Мария? Нормальная женщина. Натура, как утверждают в больнице и во всем районе, такая? Гм. Нет, так все же не бывает. Нет у нее ни карьеристских устремлений, ни корысти какой — ничего не просит, ни к чему не стремится… Значит, просто так? Из любви к «искусству»?
Откуда у Славки пистолет? Зачем Козел поит Славку? Почему жена Козла сеет повсюду клевету? Вопросы, один с другим вроде бы не связанные. Из минимальных данных исходил Рогов, строя версию. Обкатывал
Однажды в комнате Бескровного следователь увидел фотографию, которая лежала на столе. На фотографии молодые мужчина и женщина. «Дорогому папе от Люды и Миши» — написано на обороте. «Твои дети что ли?» Славка вдруг выхватил фото, побледнел, засуетился: «Это так… кто-то забыл». Странная реакция. «А все-таки, кто это?» Бескровный начал нервно и путано что-то объяснять. Почему же так взволновался Славка из-за этой фотографии? Надо будет выяснить, заметил себе Рогов.
Между тем, следователя не оставляла мысль о неистовой клеветнице. Почему он решился на такой шаг, не имеющий ну никакого отношения к делу о пистолете, Юрий Данилович и себе объяснить не может. Но он его сделал. Он решил познакомиться поближе с пациентами врача «скорой помощи». После визита Марии Евдокимовны к больной старушке Рогов побывал в этом доме. Разговорился с бабушкой: что болит, да от чего лечится, по какому поводу «скорую» вызывала.
— С головой, милый, тяжело, болит, а тут еще сквозняком прохватило! Спасибо Марии Евдокимовне, уважительная женщина. Заграничные вот таблетки достала. И два рубля всего взяла за пакетик. По-божески.
— У вас эти таблетки остались?
— Вот, три штучки.
Да, теперь-то, кажется, начало все выстраиваться в цепочку. По крайней мере, с Марией Евдокимовной. Анализ показал: за два рубля продала она бабке обычный аспирин — семь копеек пачечка. Вот, значит, чем промышляет «гроза района». Визиты к другим людям, вызывавшим «скорую», давали новые и новые факты. Мария Евдокимовна продавала больным людям по десятикратной цене самые обычные лекарства. «Клиентов» выбирала точно: ни одной жалобы на нее не поступило. А чтобы кому-нибудь в голову пришло Марию проверить — этого и быть не могло. Не то что тронуть ее боялись — судьбу благодарили, если она свой взор не бросила на человека. Что ж — тактика…
И все же пока Юрий Данилович не спешил соединить воедино те нити, которые уже заполучил в свои руки. Яков Козел продолжал оставаться загадкой для следователя.
Однажды Рогову сообщили: в Магадан, к пасынку Козла, пошла телеграмма: Яков Евтихиевич при смерти, срочно приезжайте. Странно: Яков жив и здоров. Сообщил это участковый инспектор. Зачем же эта мистификация? Наверное, сделал предположение участковый, просто лишний раз хочет повидать пасынка, помириться им надо. Мишка-то со своей Людой с полгода назад у Козлов гостил, разругались тогда вдрызг и уехали. Мишка еще грозился «отца» разоблачить… Но вроде за Козлом ничего не числится, если старых грехов не считать. «Постой-ка, — на минутку задумался Рогов, — а ты знаешь в лицо Козлова пасынка? Пойдем-ка к Бескровному. Миша и Люда — и на фото те же имена…»
Наверное, это самое трудное в расследовании загадочных обстоятельств: соединить то, что вроде бы не имеет друг к другу никакого отношения. Так делаются открытия вообще, так сцепляются факты следственной версии.
— Вот что, Слава, — сказал следователь, когда они появились в комнатенке часовщика, — давай начистоту говорить. Дело серьезное. Мне необходимо знать все про пистолет. И не надо сказок про неизвестного на вокзале. Кстати, почему у тебя оказалась фотография пасынка Якова с женой?