Люди долга и отваги. Книга вторая
Шрифт:
— Да.
Едва Барингольц отошел, к РТП подбежал водитель автолестницы. Гавдурович предупредил его попытку доложить о прибытии:
— Установите лестницу в центре здания, к балконам!
…Одно за другим подъезжали к зданию дополнительные подразделения. По уже установленной автолестнице начали спускаться жильцы. Навстречу им поднимались пожарные, прокладывая рукавную линию, которая быстро наполнялась водой.
«Здесь дела обстоят вроде неплохо. А что у Барингольца?» — Гавдурович, на ходу проверив давление кислорода, включился в противогаз и во главе боевого расчета пожарных направился
Поднявшись на десятый этаж, все четверо сразу присели на корточки: пар, смешанный с горячим дымом, обдавал жаром лицо даже сквозь резиновую маску противогаза. «В горящей квартире-то небось еще жарче», — мелькнуло в голове у РТП. Пригибаясь, на ощупь он стал искать рукавную линию. Вот она. Сквозь рукавицу почувствовал, как в ней под напором идет вода. Вдоль линии прополз еще несколько метров. Нащупал чей-то сапог. Подергал за него. Пожарный обернулся. Приблизил свое лицо.
— Как дела?. — крикнул РТП во всю силу, зная, что в треске пламени, шипении пара сквозь резиновую маску его голос будет едва слышно.
— На кухне локализовали… Дотушиваем через окно с автолестницы. В комнате почти вся мебель в пламени. — По голосу Олег Эдуардович узнал начальника четвертой пожарной части Геннадия Тимоховцева, которому несколько минут назад сам поручал возглавить боевой участок по ликвидации очага пожара…
— Продолжайте работу. — Так же ползком Гавдурович и следовавшие за ним трое пожарных стали продвигаться к выходу из квартиры. Одолев еще один лестничный пролет, Олег Эдуардович по коротким лучикам индивидуальных фонарей различил спускавшихся пожарных. Барингольц шел последним.
— В квартирах больше никого нет, — почти вплотную прислонившись к каске РТП, доложил начальник первой части.
— Чердак обследовали?
— Да, посылал отделение во главе со Свечко.
— Пойдем еще раз вместе осмотрим, — Гавдурович по опыту знал, что иногда во время подобных пожаров жильцы, спасаясь от дыма, стремятся попасть на чердак или крышу. Но, не зная расположения выходов, могут заблудиться в темноте и дыму, и тогда произойдет непоправимое…
Обшаривая руками ступени и полы под ногами, поднялись на последнюю площадку. Пусто. Где же выход на крышу?
— Сюда, — донесся голос Бориса откуда-то сверху. Олег Эдуардович пошел на зов. Узкая, почти вертикальная лестница из металлических прутьев упирается в люк. «Эх, ломик бы сюда», — подумал Гавдурович.
— Раз, два, взяли! — Они что есть силы давят плечами на люк. — Еще взяли… — Им слышно, как скрипят петли люка, гвозди со скрежетом выходят из сухого дерева. Еще одно усилие — и люк отваливается в сторону. Они поднимаются на крышу, срывают маски противогазов, глубоко вдыхают морозный воздух. Едва отдышавшись, Гавдурович вызвал по радио штаб. Связист ответил скороговоркой:
— Слышу вас хорошо. Передаю микрофон Василевскому. — И тут же ровный голос помощника:
— Эвакуация людей закончена. От огня и дыма никто не пострадал. Есть, правда, один серьезный ушиб. Врачи из «Скорой» оказывают помощь. На кухне огонь ликвидирован, в комнате дотушивают…
— Почему так медленно?
— Много синтетики: ковры, паласы, мебель мягкая — поролон. Хозяин говорит, импортный гарнитур… был.
— Смену Тимоховцеву организовали?
— Да, уже работает вторая группа. А Тимоховцев остался… Минутку… Товарищ майор! — вдруг выкрикнул Василевский, Гавдурович сразу понял, что случилось что-то чрезвычайное. — Женщина здесь… подбежала только что… не может найти свою дочь — третьеклассницу! Их квартира на последнем этаже!..
— Не может быть! — выдохнул в волнении Барингольц. — Мы же все осмотрели… — Он начал натягивать на лицо маску противогаза.
«Не найти человека в квартире — такого с ребятами Барингольца еще не случалось!» Гавдурович коротко сказал в микрофон рации:
— Резервное звено — наверх… — И побежал к чердачному люку. На бегу бросил взгляд на манометр противогаза: кислорода оставалось еще много. «А у Бориса его, наверное, почти нет», — пронеслось в голове. На четырнадцатом этаже Гавдурович остановился:
— Ты — в правую квартиру, я — прямо. Потом переходи в следующую.
Гавдурович вспомнил поэтажную схему: квартира должна быть небольшой — двухкомнатной. Начал с большой комнаты. На коленях обшарил все углы. В маленькой комнате под руки попадались какие-то разбросанные предметы. «Игрушки», — догадался он. Пусто. Теперь кухня, санузел. Никого. Также быстро и тщательно он обследовал следующую квартиру.
Когда снова оказался на площадке, споткнулся о лежащего ничком Барингольца. С трудом приподнял его, прислонил к притолоке. Нащупал на его противогазе кнопку аварийного клапана: шипения не было слышно. «Значит, Борис уже все использовал». Он несколько раз глубоко вдохнул, сорвал с себя маску, натянул ее на лицо друга. Сделал ему несколько движений искусственного дыхания, помассировал грудь в области сердца. Услышал негромкие хрипы под маской. «Теперь отойдет».
У самого Гавдуровича слезы застилали глаза, в груди и горле кололи тысячи иголок. «Только бы не упасть». Он с трудом поднялся на ноги и, превозмогая разом навалившуюся слабость, потащил товарища в кухню. Ранцем противогаза налег на оконное стекло, оно со звоном лопнуло, осколки посыпались вниз. Упал грудью на подоконник, но приступ кашля никак не давал ему вдохнуть…
Когда стало немного легче, услышал шаги.
— Товарищ майор, помощь нужна? — Это было резервное звено газодымозащитников. — Насилу отыскали вас. Звон стекла услышали…
— Ищите девочку…
— Нашлась она, товарищ майор! Вы не слышали?! По рации Василевский передал. Оказывается, девочка давно на улице, а мать не знала. Приказали отыскать капитана Барингольца, сказали — кислород у него должен кончиться.
— Несите его… скорее… я сам…
Через некоторое время Гавдурович вместе с закончившими работу пожарными вышел из подъезда. Несколько раз глубоко вдохнул, убрал в карман брезентового плаща мокрый от пота и слез носовой платок. Уже была дана команда «Отбой» — боевые расчеты деловито суетились, собирая оборудование, громко хлопали закрываемые крышки отсеков пожарных автомобилей. На подножке ближайшей машины, откинувшись на дверцу кабины, сидел бледный Барингольц. Медсестра «Скорой помощи» держала перед его лицом большой кусок ваты, смоченной нашатырем. Гавдурович присел рядом. Борис открыл глаза, слабо улыбнулся.