Люди Дромоса
Шрифт:
Но Ольга, занятая мыслями о судьбе Мари уже потеряла к разговору всякий интерес.
Облачённый в модуль, я завис возле одного из окон. Огромное помещение, если сильно не присматриваться вполне могло показаться дворцовым залом из Тысячи и одной ночи. Громадные мраморные колонны, с куполообразного потолка свисают золочёные люстры, в которых горит множество свечей. Пол выложен замысловатым мозаичным узором, изображавшим какой-то орнамент, а стены увешаны разноцветными персидскими коврами.
Но, вглядевшись повнимательней, я стал замечать некоторые несуразности. В первую очередь -
В общем, выглядело всё так, словно кто-то, не особо впрочем, стараясь, захотел придать сараю видимость дворца. Стилизовать, не сильно заботясь о достоверности и качестве отделки.
Но, даже и не видя всей аляповатости и вычурности этого варварского великолепия, достаточно просто принюхаться, и сразу становилось понято, что вы не во дворце. Запах множества мужских тел, гашиша, просто табачный дым. Всё это амбре более соответствовало кабаку, чем великосветским покоям. Чем, собственно, заведение и являлось.
Сегодня днём, когда мы с Ольгой подъехали к владениям почтенного Джумбека, мне стазу стало понятно, что просто так дело не кончится. В смысле добром. Нас принял лично хозяин, вежливо угостил кофе, по крепости и убойной силе больше похожем на мышьяк, и осведомился, что привело столь уважаемых граждан Империи в такую глушь.
То да сё, базар-вокзал, слово за слово. И, наконец, картина вырисовалась во всей кристально-прозрачной красе. Вернее, безобразии. Ибо ничем иным, как захватом с целью получения выкупа приглашение Мари "в гости" я назвать не мог. Элеонора - блядь по жизни, знала, на что шла и, надеюсь, получила именно то, за чем приехала. Эта же наивная дурочка, имела несчастье понравиться уроду Джумбеку. Он, ошибка природы, видите ли, понёс некоторые расходы. Потратился, понимаешь, на бледнолицую Пэри. И теперь готов отпустить Ханум-Мари с сестрой за… десять тысяч российских Червонцев. Но, "видит Аллах, сердце его готово разорваться от горя, и он до конца дней своих останется безутешным оттого, что этот волшебный лотос не распустит аромантые лепестки в его цветнике". То есть, попросту говоря, гареме.
Надо отдать должное достопочтенному кади Джумбеку, он добивался благосклонности девушки исключительно восточным терпением и красноречием. И собирался сделать её женой, а не наложницей. Иначе я просто оторвал бы ему голову, не вдаваясь в подробности, и не ведя нудных переговоров, выслушивая "дивные речи, услаждающие слух, подобно звону благородного серебра".
В ответ на просьбу Ольги увидеться с сестрой, был получен ответ, что Луноликая Пэри в данный момент спит но, если уважаемые гости соизволят прийти вечером, то им непременно представиться такая возможность.
Мы и пришли. Бледная девчёнка с голубыми глазами встретила сестру без особого энтузиазма.
– Ольга, зачем ты приехала?
– За тобой.
Но та лишь горестно вздохнула.
– Боюсь, они меня не отпустят.
– Тогда мы заберём тебя силой!
– Храбро заявила моя спутница.
Но, как видно, её слова не произвели должного впечатления, ибо скользнув взглядом по моей не слишком героической фигуре, Мари лишь пожала плечами. И, в самом деле, даже на фоне жирной туши Джумбека, имевшего "в холке" под метр девяносто, я как-то не смотрелся. А, ежели учесть человек десять охранников…
Как видно, Джумбек считался в этом городе весьма и весьма уважаемым человеком. И совсем ничего не боялся. Во всяком случае, бесцеремонно оглядывая Олькину хрупкую фигурку и закатывая маслянистые глазки в наглую предложил ей оставаться рядом с сестрой. Меня он не замечал.
Выйдя из заведения, одновременно бывшим и курильней, и театром стриптиз-шоу, и неким подобием публичного дома, я взглянул на Ольку и спросил:
– Ну, так как, Вы мне доверяете?
– А что ещё остаётся делать?
Тогда я порылся в бардачке джипа, и протянул ей розовую капсулу.
– Пейте.
– Что это?
– Лекарство против страха.
– Соврал я.
– Оно немного затормозит ваше эмоциональное восприятие. А, когда действие пилюли закончится, всё уже будет позади.
И, подождав, пока девушка заснёт, "забрал" её в коридор. Потом, облачился в закрытый модуль и, "выйдя" наружу, запрыгнул к одному из окон.
И вот, вишу теперь, изобретаю план захвата Парижа.
На неком подобии сцен одна из красавиц танцевала танец живота. Молоденькая девчёнка, одетая в прозрачные шаровары и микроскопический лифчик извивалась подобно змее. Вуаль, закрывавшая лицо, оставляла открытыми огромные чёрные глаза, и они смотрели на зрителей с какой-то скукой и отрешённостью. Да уж, крутишься тут, вертишься, а кругом станки, станки…
Но, не хозяина, ни безголовой Олькиной сестрёнки в зале не видно и я, опустившись на землю подошёл к кабинету Джумбека. Тот, развалишись на какой-то софе, заваленной горой подушек, курил кальян и в комнате явно распространялся запах гашиша. Кстати, по-ихнему "кальян" и "гашиш" одно и то же. Да ладно, зато водку не пьют…
Мари, безучастная ко всему, сидела в уголке, наталкивая на мысль о том, что она давно и прочно находится под кайфом. И, Бог ты мой! В руках она вертела вторую половинку стекляшки, так взволновавшей Ольку! Может, есть всё же в этом что-то "не просто тАковое"? Попёрся вот сюда, в войнушку поиграл. Опять же, доброе дело собираюсь сделать… В общем, цель была близка и "танки наши быстры".
Отойдя шага на два, я получше прицелился, и прыгнул, вломившись в окно. Рама повисла на шее, но я буквально разорвал её. Джумбек и не думал что либо предпринимать а, выронив чубук изо рта, ошарашено смотрел на механического монстра. Я же взял девчёнку на руки и "перешёл". Конечно, иньектор с пентоталом натрия - зверская штука но, я надеюсь, выживет. Во всяком случае, действуя по строго отработанной схеме, я практически ничем не рискую. Сам же, тотчас "выскочил" наружу. Кади Джумбек так и сидел, пуская слюни, и я, снова через окно, выпрыгнул на улицу. И взвился вверх. Скутер, вообще-то, машина умная, но и ей нужно пространство для манёвра.