Люди и Боги Армора
Шрифт:
В зал тихо вошли четверо, закутанных в плащи, их лица были скрыты капюшонами, и так же тихо заняли стол в дальнем углу зала, в полутёмной нише. На их появление никто не обратил внимание, кроме Фелиза. Он разглядел, что один из них при входе сотворил особый знак своим посохом, а ещё приметил, что одной из вошедших, судя по фигуре, была женщина.
Жажда мести и… дудочка
Армор – страна преимущественно равнинная, за исключением севера, где вздымает свои вершины суровый Менез, и запада, где к морю сбегает скалистая гряда Лотерека. В остальном же взору путника предстают чуть всхолмлённые равнины, где возделанные поля перемежаются изумрудными лугами для выпаса скота, а вдоль несущих в море свои бело-зеленоватые воды речек, у переброшенных через них изогнутых каменных мостов россыпью домов расположились деревеньки. Здесь испокон веков жили вилланы, обрабатывая свои поля, возделывая сады и разводя животину. Армориканцы любят делать блинчики с разной вкусной начинкой, в большинстве домов из яблок и груш делают хороший сидр. А вот виноград и вино здесь редкость. Его купцы завозят из южных стран, да и водится оно на столах знати, а не бедняков. В центральной части страны мало городов, лишь деревеньки и замки владетелей, стоящие на возвышениях. Веками здесь живут по установленному в стародавние времена порядку, и время здесь течёт очень медленно, как бы нехотя.
Редко, но встречаются в этой части страны одинокие утёсы, словно окаменевшие великаны, застигнутые врасплох посреди равнины неизвестным могучим колдуном. На таких, словно нарочно предназначенных для того природой местах, феодалы любят воздвигать свои замки. И замок Мореак, цепляющий низкие облака своими шпилями, был воздвигнут на самом высоком из них.
Его мощные стены и башни казались излишними, ведь на вершину вела лишь одна круто поднимавшаяся, извивавшаяся подобно змее, тропа. С прочих же сторон высились неприступные скалы. Замок и слыл неприступным, и даже измором он ни разу не был взят, так как внутри, в пещерах имелся в замке собственный источник воды, а кладовые были всегда подготовлены на случай длительной осады и забиты провизией. Замок мог долго оборонять даже небольшой гарнизон. Отсюда, с высоты своего положения, графы Мореак диктовали свою волю населению окрестных деревень, собирая дань с вилланов и плату за защиту и покровительство с вассалов благородного происхождения. Отсюда они зорко следили за проходившим по близости широким и удобным трактом, основной торговой артерией, связывающей запад и центр страны, взымая с купцов пошлины за провоз товаров. Так они богатели, что позволяло содержать графам немалое войско и угрожать соседям.
Догмаэль, названный так в честь своего трагически погибшего отца, был уже не совсем молодым человеком. Двадцати восьми лет от роду, опытный воин и вождь, богатый и могущественный, он был женат, и имел наследника. Однако был у него порок, накладывающий неизгладимый отпечаток на его характер, делающий его жизнь и жизнь зависящих от него людей поистине невыносимой. Многие люди его положения были часто подвержены вспышкам гнева и злобы, но большинство – отходчивы. Догмаэль же не мог успокоиться, пока его гнев не находил выхода в мести. Обидеть его страшились, ибо в его лице приобретали опасного врага, неусыпно думающего об отмщении обидчикам. И самым злейшим его врагом слыл Эриспо, граф Скер, вражда к которому выходила за всякие разумные пределы.
Пятнадцать лет назад Эриспо, тогда совсем ещё юноша, недавно посвященный в рыцари, впервые принял участие в большом турнире, по традиции проводимом в Лангоннэ тамошним владетелем, одним из самых могущественных в Арморе. На удивление всем, этот юноша тогда легко победил нескольких более старших по возрасту и опытных соперников и заслужил право участвовать в Мелэ – групповом поединке. В этой свалке, где участвовали по три десятка рыцарей с обеих сторон, Эриспо в первой же сшибке поразил копьём старшего брата Догмаэля – Ренана. Обломок копья попал сквозь щель шлема прямо в глаз несчастному Ренану, и вскоре тот скончался. Догмаэль, потерявший отца, а теперь и брата, но ставший благодаря этой внезапной смерти в тринадцать лет полноправным графом Мореак, глубоко возненавидел Эриспо и поклялся отомстить. Но случай представился ему лишь три года назад, когда скончался могущественный отец Эриспо. Войско Мореака обрушилось на соседа, предавая огню и мечу деревни и городки. Однако, вопреки неравенству в силах, графу Скер удалось тогда выкрутиться, заручившись помощью могущественного соседа, графа Монтабана, который таким образом добавил своё имя в список злейших врагов Мореака. Догмаэль был разбит, погибло множество воинов, а с оставшимися он был осаждён в своём замке и вынужден был пойти на унизительный мир. С тех пор отмщение обидчикам стало смыслом всей его жизни.
Догмаэль умел ждать. Новый случай представился ему полгода назад, когда к нему привели некоего плохо одетого юношу с всклокоченными волосами и болезненным лицом, представившегося слугой в замке Скер. Пропустив мимо ушей его всхлипывания по поводу неверности его невесты (в чём виноват был Эриспо, якобы соблазнивший её), Догмаэль внимательно выслушал юношу по вопросам, касающимся обороноспособности замка, охраны и другие полезные сведения. Поборов в себе немедленное желание вложить в руки жаждавшего мести юноши кинжал, граф Мореак приказал сообщить, когда Эриспо соберётся выбраться достаточно далеко от собственного замка, в надежде внезапно перехватить его. И вот неделю назад от юноши пришла весть о готовящейся поездке графа Скера в Ренн! Это был прекрасный случай, которым Мореак не замедлил воспользоваться.
Но судьба не во всём благоволила его замыслам. Желая лично подкараулить на тракте и убить ненавистного врага, граф Мореак, сбегая по винтовой лестнице, вдруг некстати подвернул ступню.
Ступня распухла, графу позвали лекаря, и от поездки пришлось отказаться. Возглавившему отряд шевалье Тонану граф приказал доставить Эриспо живым, и теперь не находил себе места в ожидании. Лекарь искусно вправил ступню, но наступать на неё было всё ещё больно. Боль физическая и душевная терзали графа, давая выход в раздражении. В такие часы его жена и дети скрывались от его глаз, слуги тоже прятались. В мрачном замке Мореак не находили себе места смягчающие влияния нового века – не звучала музыка менестрелей, не приветствовались занятия чтением, лишь грубые пиры, охота и упражнения с оружием составляли досуг графа. Сейчас и это ему было недоступно. Граф сходил с ума, а люди или хотя бы вести с севера так и не приходили.
Первенцу графа, Гебриену, уже исполнилось десять. Это был жизнерадостный мальчуган, с тонкими чертами лица, белокурый, с голубыми глазами. Как говорили старики, характером и внешне он пошёл не в отца, а скорее в его старшего брата, несчастного Ренана. Мать любила его, но была поглощена заботами о двух его малолетних братьях и трёх сёстрах. Отец уделял ему мало внимания, определив сына на воспитание к Гильдасу, пестуну семьи Мореаков, воспитавшему и самого Догмаэля. Но Гильдас был уже стар, утратил былой пыл мудрого наставника, и часто засыпал за собственными лекциями по истории Армора и по военному искусству. Мальчуган мог легко обвести его вокруг пальца и сбежать с урока. Он любил потешные бои на деревянных мечах и стрельбу из лука, но была у него тайная страсть, знай о которой отец, то мальчику было бы несдобровать. Дело в том, что маленький Гебриен любил играть на дудочке и воображать себя менестрелем. Дудочку подарил ему поварёнок Дидель, он же тайком научил графского сына на ней играть. Дидель, которому было шестнадцать, успел постранствовать с одним менестрелем не только по Армору, но и по землям за Менезом. Он все уши прожужжал Гебриену про прелести кочевой жизни музыкантов, умолчав о том, что менестрель его умер по дороге, а он вынужден был голодать, пока не прибился к кухонной челяди в замке Мореак.
Воображение рисовало Гебриену прекрасную вольную жизнь менестреля за пределами стен замка, путешествия и приключения. Он даже решил стать странствующим рыцарем-менестрелем, хотя не был уверен, существовали ли такие в природе. Ведь даже обычных менестрелей он никогда не видел – отец давно отвадил их от своего замка.
Сегодня мальчик, заверив Гильдаса, что пошёл во двор пострелять из лука, а мастеру лучников заявив, что сегодня у него занятия по географии с Гильдасом, забрался на крышу сторожевой башни, где никто его не мог увидеть и услышать. Смотря с головокружительной высоты на открывшиеся окрестные виды – поля, перелески, дороги и крохотные домики вилланов – Гебриен достал дудочку и стал наигрывать одну за другой мелодии, которым его научил Дидель: «Пастораль», «Ан дро», «Во славу сидра» и другие. А затем, отложив дудочку стал напевать «Лебедя»:
Белый лебедь, белый лебедь из-за моря,
Прям под стенами Армора!
Динь, динь, дон! К бою! К бою!
Ох! Динь, динь, дон! Мой волшебный меч со мною!
Воображение унесло его в дальние страны, где прекрасные рыцари и дамы в светлых, огромных пиршественных залах внимали бы его балладам, и даже короли одаривали бы его своим вниманием. Но нужен был план, как вырваться отсюда, где день за днём проходили в однообразных и скучных занятиях.
Для начала мальчик решил отпроситься у отца в поездку с графом Алэном Плюгастелем, который гостил в их замке уже несколько дней. Алэн был братом его матери, графини Беатрис, и нравился мальчику, так как обладал более жизнерадостным нравом, чем его отец и большинство мужчин в замке. Гебриен считал себя уже достаточно взрослым для такого путешествия, умел хорошо ездить верхом. Разумеется, дудочку он возьмёт с собой и надёжно спрячет её за пазухой. И может быть, весёлый дядя Алэн разрешит ему на ней сыграть…