Люди и драконы
Шрифт:
— Василиса, хватит говорить загадками! Если хочешь что-то сказать, говори, нет — дай посмотреть кино!
Василиса не обратила внимания на грубость.
— Я сегодня видела джентльмена, очень похожего на нашего Василия. Такого респектабельного, с тростью и таксой. Они выходили из роскошного авто. С водителем. Представляешь — с водителем!
— Представляю. А что здесь такого? Кстати, что за такса?
— Обычная такса, со странной мордой, правда, и одетая. Только хвост торчал.
— Он, что, этот хвост был крокодильим?
— Нет, обычный хвост.
— Ну вот видишь. А мало ли похожих людей ходит по улицам.
— Но он на меня так пристально посмотрел. У меня мурашки пошли по коже.
— Но даже если это он, что здесь такого?
— Он за нами следит.
— Ну и что? Хочет быть в курсе наших дел и поддержать в нужный момент. Ничего криминального. Ты его в чем-то подозреваешь?
— Да нет. Просто странно, что он нам не рассказал всего. Что-то скрыл.
— А почему он должен нам все рассказывать? Может, мы ему не поверили? Приведем завтра людей. Должен же он подстраховаться в конце концов. Делай свое дело и не занимайся глупостями.
Василиса вздохнула.
— Наверное, ты прав. Может, написать ему?
— Напиши. Напиши и успокойся.
Василиса поджала ноги и переключила канал, подумав про себя, что так она и сделает. Прямо завтра. Не нужно откладывать это в долгий ящик. Не факт, что он скажет ей правду, но что-то же скажет. Она повеселела, и остаток вечера они провели в теплом семейном кругу.
Ночью Василисе опять снился сон. На этот раз она была немного подготовлена и успела понять, что это сон. Она сидела в пещере старика перед камином и задумчиво смотрела на огонь. Как и в прошлый раз, она была в ночной рубашке, но закутанная в клетчатый плед. Ей было немного зябко, и она протянула руки к огню. Она никого не ждала, просто сидела и смотрела на огонь. Старик появился из-за спины и сел в кресло напротив, по другую сторону от Василисы. Несколько минут они сидели молча, наслаждаясь игрой огня в камине. Старик первым нарушил молчание: «Привет! Как дела?» Василиса подняла глаза, не веря, что он может здесь оказаться: «Привет! Нормально. Все идет по плану. Все, как ты хотел».
«Как девочка?»
«Отлично. Растет не по дням, а по часам. Очень милая. Папа Германа считает, что похожа на меня».
«Я очень рад».
«Зачем ты спрашиваешь, ты ведь итак все знаешь? Я тебя немного боюсь».
«Боишься? Меня? Почему? Я не делал тебе ничего плохого».
«Боюсь, потому что не понимаю. Это ты был вчера в городе? С таксой?»
«Какая глупость! До вашего города больше двух суток поездом. Как я мог там оказаться?»
«Ну, с момента нашего расставания прошло уже гораздо больше двух суток».
«Но я же здесь. Как я могу быть там?»
«Разве это не сон? Я думала, что сплю».
«Сон, конечно, а может, и не сон. Но я здесь».
«А почему ты не живешь в городе? Я думаю, тебе это не составит труда. Вряд ли кто-то узнает».
«Мне так удобнее. Надоело прятаться. Здесь я чувствую себя свободным. Некоторые люди ведь тоже уходят жить в лес. Неужели не слышала?»
«Слышала. Но у них другое. А тебе зачем? Кстати, это то, в чем я сомневаюсь. Мне все время кажется, что ты где-то рядом».
«Я всегда рядом. Это место — моя берлога. А так я могу очутиться когда угодно и где угодно. Это просто. Нужно только очень захотеть. Вот ведь и мы встретились так далеко от вашего города. Значит, и ты можешь».
«Могу что?»
«Увидеть меня в любой момент, когда захочешь. Не обязательно, чтобы я сидел в соседней квартире».
«А Герман может? Он мне не говорил, что ты ему снился».
«А я ему и не снился. Он пока не может. Так что связь через тебя».
«А как мы это делаем?»
«Просто есть две реальности — эта и та. Ну, если хочешь — реальный мир и мир сновидений. Но оба существуют в реальности. Между ними есть дверь, если знать о ее существовании, то можно легко ходить туда-сюда безо всякого вреда. И все будет настоящим — и там, и здесь. Понятно?»
«Пока не совсем. А люди это могут?»
«Могут, если захотят. Но они не хотят. Мало кто из них интересуется такими делами. А если и заинтересуется, то вряд ли у них это получится».
«Почему? Ты же сказал, это просто».
«Просто, но не для них. Они чересчур погрязли в своем мире — еды и удовольствий. Кто захочет напрягаться? Все очень запущено. Жить, чтобы есть и предаваться удовольствиям, и есть, чтобы жить. Это их аксиома существования».
«А потом Герман сможет?»
«Думаю, да. Он и сейчас смог бы, но боится. Да не переживай, когда это будет действительно жизненно необходимо, у него получится».
«Хочешь, чтобы он написал тебе?»
«Я сам дам знать, когда нужно. Занимайтесь своими делами».
«Скажи, зачем мне те цифры? Помнишь, из прошлого сна?»
«Скоро понадобятся. Это часть плана».
«А как ты их раздобыл? И пароль?»
«Я же сказал тебе, что могу быть где угодно и когда угодно. И к тому же, у меня есть компьютер. Я взломал их коды и нашел то, что искал. А потом все вернул на место. Запомни фамилию. Он мазохист».
«А это мне зачем?»
«Вдруг пригодится. Полезно знать о противнике как можно больше».
«Что-то у меня голова болит. И спать хочется. Странное чувство! Я ведь и так сплю. И ты как-то расплываешься…»
«Тебе пора. Иди, спи».
«Я у тебя здесь лягу, все-таки двое суток на поезде, это слишком, как ты думаешь?»
«Да, ложись, дверь откроешь, там через зал пройдешь, не заблудишься, здесь у тебя одна дорога. А я еще посижу». — Старик подкинул полено в огонь, отчего из ока камина вырвался сноп разноцветных искр.
«Ну, бывай!» — Василиса встала с кресла, сбросила плед и пошла. Она прошла через зал, открыла дверь и очутилась в комнате. Вполне современной комнате. Она не помнила, чтобы в пещере у старика была такая, но, может, он им не все показал? Она окинула взглядом стены. Странно, но обои, как у них дома. И кровать определенно та же. Там кто-то был. Василиса подошла ближе и села на кровать. Это Герман. Распластал крылья и даже похрапывает. Только хвост встрепенулся и осторожно, чтобы не разбудить хозяина, поднялся. Посмотрел из треугольного кончика на Василису. Как кобра, готовящаяся к прыжку. Потянулся к ее руке, коснулся кожи и, успокоившись, расслабился и убрался на место. «А старик говорил, что Германа здесь нет. Врал? Но зачем? Все-таки он подозрительный старик, — Василиса вздохнула, легла и укрылась одеялом. — Утром разберемся».