Люди и драконы
Шрифт:
В архив института Василиса зашла перед самым окончанием рабочего дня. Пожилой, но довольно крепкий мужчина поднялся ей навстречу, и по его вытянувшемуся лицу она сразу поняла, что он узнал ее. Василиса решила не бродить вокруг да около, а перейти сразу к делу. Если это не он, она всегда может отшутиться, сказав, предположим, что репетирует роль для театра. Такая вот она эксцентричная актриса — зашла в первое же попавшееся место и решила проверить свои способности.
— Привет, Колдун? Как дела?
Старик метнул на нее злобный взгляд.
— Явилась!
— Мне?! До твоего появления я жила совершенно спокойно, старый урод! Это ты влез в нашу жизнь своими грязными лапами!
— И что ты теперь хочешь?
— Убить тебя, чтобы никто больше не искал нас, не охотился на нас. Спалю тебя сейчас вместе с твоей конторой, и все. Подумают, ты оставил сигарету или чайник забыл выключить. У нас же не верят в драконов. Здорово я придумала? Спокойно! — Василиса краем глаза заметила, что Колдун метнул быстрый взгляд в угол. — Сядь на место! — Она свернула губы в трубочку и резко выдохнула, направив пламя в тот злополучный угол. Струя огня была узкой и прожгла в линолеуме аккуратную дырочку.
— В следующий раз направлю на тебя. Так что сиди спокойно. Как ты нас нашел? — Она заметила, что руки Колдуна мелко задрожали. — Иди, закрой дверь.
Старик послушно запер дверь на ключ и сел за стол.
— Хорошо. Не бойся, я не кровожадна, в отличие от тебя. Я жду ответа.
— Случайно. Пойми, мы веками этим занимались. Это у меня в крови. Это как волк охотится на зайца, как лиса на мышь, это инстинкт.
Василиса прожгла дырочку прямо посередине стола. Ей хотелось посильнее напугать его, чтобы он ей признался. Почему-то ей казалось, что Колдун что-то скрывает. Старик отшатнулся.
— Перестань!
— Я тебе не верю. Почему ты нашел только нас? — Василиса встала напротив Колдуна и заглянула ему в глаза. — Если ты пользуешься колдовскими штучками, то почему такая избирательность?
Колдун закрылся от нее рукой.
— Отойди, прошу, мне жарко!
Василиса встал за его стулом и положила руки ему на плечи.
— Мне сказали, что собираешься повторить свою попытку и нашел нового Охотника.
— Кто тебе это сказал?
— Неважно. — Василиса подула Колдуну на макушку, отчего волосы у него слегка задымились. Он застонал.
— Тот, кто сказал тебе это, сам выдал вас с потрохами.
— Это интересно. Я чувствовала, что он что-то хитрит. Говори!
— Я наткнулся на него в Москве, случайно. Это правда. Я давно уже не занимался поиском, точнее, никогда не занимался. А тут… Я вспомнил все. Я сразу узнал его, и он меня, думаю, тоже. Потом он явился ко мне и попросил оставить его в покое, за определенную плату. Я не соглашался, говоря, что Охотник уже заряжен. Тогда он предложил компромисс — он знает о вас, он вас сдает мне, а я оставляю его в покое. При этом он постоянно платит мне кругленькие суммы. Мой инстинкт и инстинкт Охотника утолен, а он спокойно доживает свой век.
— И ты согласился?
— Да, я ведь человек. Деньги, дорогая, могут сделать многое, если не все.
— Значит, польстился на деньги. Ладно. А почему он не убил тебя сам?
— Он же знает про Охотника. Зачем ему жить в постоянном страхе? Только я могу воздействовать на Охотника. Ему пришлось бы каждый раз оглядываться
— И много он тебе платил?
— Достаточно, чтобы забыть про него. Это все, правда.
— Хорошо. Забудь и про нас тоже. Надеюсь, ты еще не нашел нового Охотника?
Колдун молчал.
— Я заплачу тебе, гнида. Но если у меня хотя бы возникнет подозрение, что ты опять взялся за старое, берегись. Я все узнаю про тебя, и если ты мне наврал, тебе несдобровать. — На прощание Василиса направила огненную струю прямо на руку Колдуну, и он с криком ее отдернул.
Пока он дул на обожженную руку, Василиса открыла дверь и удалилась. Она не верила Колдуну, что он оставит их в покое, но надеялась, что выиграет время. Но на Фрола она затаила жгучую обиду. Предатель, подонок! Он мог испепелить этого ничтожного Колдуна одним взглядом, но предпочел договориться. Видимо, и среди драконов нет безраздельной любви к своему племени. Закон джунглей, проклятый закон джунглей — каждый сам за себя — и здесь дает о себе знать. Вера в величие драконов в ней сильно поколебалась.
Василиса ничего не рассказывала Герману про Колдуна, а он не спрашивал, как будто забыл о его существовании. Теперь он приходил домой поздно, иногда позже Василисы, и это ее немного раздражало. Она, конечно, понимала, что у него сейчас много работы, новая должность и все такое, но одинокие вечера пугали ее. Она чувствовала себя матерью-одиночкой, забытой и никому не нужной. Октябрина немного скрашивала ее существование, но заменить Германа полностью не могла. Василиса тосковала, она ощущала себя сторожевой собакой, которую ценят и любят, но совершенно не уделяют внимания.
В пик тоски ей позвонил Фрол и сообщил, что скоро приедет. Василиса сдержалась в разговоре с ним, но решила поставить его на место, когда он прибудет. Она все время помнила, кому они обязаны тем ужасом, который они пережили в пещере, увидев Охотника, и вынашивала планы мести. В связи с этим ее депрессия отодвинулась на второй план, и Василиса воспрянула духом. Она написала на почту Василию, что заказчик их убийства найден, и это, увы, дракон. Она не знает, черный он или фиолетовый, но это он. Еще она сообщила, что ждет его в городе со дня на день. Василий ответил, что понял, и чтобы она сообщила ему, где и когда они встретятся.
Ждать пришлось всего пару дней, Фрол позвонил Василисе и пригласил ее в свой загородный дом. Он сказал Василисе, что пришлет шофера в субботу вечером. Об этом Василиса не замедлила сообщить Василию.
Перед встречей Василиса особенно тщательно выбирала наряд, ей хотелось усыпить бдительность Фрола. Она не знала, зачем Василию эта информация, но догадывалась, что он захочет их посетить. Она сама толком не знала, что ей делать со всем этим. Заставить убить Колдуна? А вдруг он уже нашел Охотника? Она даже не знала о планах Фрола. А вдруг он тоже играет в какую-то ему одному пока понятную игру? Господи, никому нельзя доверять! Подъехавший шофер позвонил ей на сотовый, и она спустилась вниз. Германа не было дома, но она оставила ему сообщение.