Люди и фразы
Шрифт:
Или возьмем историю знаменитой атаки подводной лодки под командованием А.И. Маринеско – в январе 1945 года она потопила в Балтийском море немецкий лайнер «Вильгельм Густлофф». Советская пропаганда восхваляла подвиг советских подводников, а сейчас нам говорят, что на том корабле было около пяти тысяч беженцев, в основном женщин и детей, из которых многие погибли. Соответственно это не подвиг, а трагедия мирных жителей, говорят нам. Но позвольте, тот лайнер к тому моменту давно использовался как база немецких подводников, он шел в составе военного конвоя и под военно-морским флагом, а на борту, помимо беженцев и экипажа, было около тысячи человек из учебной подводной дивизии. Маринеско имел
Но кто виноват, что на его борту оказались беженцы из Восточной Пруссии? Германский сайт, посвященный трагедии, сообщает: «When the Nazis broke their pact with Stalin and invaded Soviet Russia in 1941, their tactics were often brutal and cold… When the tide eventually turned and the Soviets were marching toward Berlin, the Red Army had no mercy – and exacted horrific revenge» ( http://www.wilhelmgustloff.com/unknown.htm ). Сравним: «…тактика нацистов часто бывала брутальной и холодной» и «…Красная армия никого не щадила, производя ужасающую месть». Сразу становится видно, на чьей стороне симпатии автора. Но все-таки, сдается мне, ответственность за гибель этих людей несут прежде всего нацисты, которые сумели до такой степени настроить против себя население оккупированных территорий, что теперь их собственным женам и детям приходилось бежать от мести.
Да, мой дед рассказывал, что в Австрии сразу после вступления туда советских войск солдаты насиловали местных женщин и командование первое время смотрело на это с безразличием. Он лично спас одну женщину, но это была его инициатива, он просто как офицер скомандовал солдатам: «Отставить!» Нельзя оправдать, нет, но можно понять тех солдат: они прошли через страшную войну, насмотрелись на зверства нацистов, потеряли своих близких. Я не знаю, как сам бы повел себя на их месте. И главное, вполне возможно заметить разницу между советским командованием, которое до поры не препятствовало своим солдатам творить насилие, и нацистским командованием, которое хладнокровно приказывало своим солдатам поголовно уничтожать расово неполноценные элементы. Это совсем не одно и то же.
То есть ревизионисты говорят нам то, что мы и без того уже знаем. Но почему тогда нам об этом говорят? День Победы, как все мы знаем, – это один из немногих символов, которые объединяют весь наш народ. Этот символ действительно зачастую эксплуатируют не к месту, когда, например, вместо реальной помощи немногим оставшимся в живых ветеранам устраивают помпезные шоу. Этот символ стал главной опорой советской мифологии: что бы там ни было, но зато СССР под руководством коммунистов одержал Победу!
И ревизионисты, не соглашаясь с этим, выстраивают другую систему, не менее мифологичную, не менее далекую от исторической правды: сталинский и гитлеровский режимы были близнецами-братьями, не было никакой разницы, за кого воевать. Только на самом деле оказывается, что эта позиция совпадает с позицией наиболее реалистичных руководителей Третьего рейха, которые весной 1945-го пытались убедить наших западных союзников: пусть Германия капитулирует только перед ними, а борьба цивилизованных народов против диких большевистских орд должна быть продолжена ради будущего Европы. Тогда на это не пошел никто, и не видно никаких реальных причин возвращаться к этим идеям сегодня.
А войну мы действительно знаем не глянцевую, не парадную. Это война Василя Быкова и Виктора Астафьева, война наших ушедших дедов и прадедов, война немногих оставшихся ветеранов. Праздник со слезами на глазах, праздник памяти, и для меня важнее всяких парадов утром 9-го Мая 2009 года оказалось море цветов на воинских могилах Преображенского кладбища, подростки в почетном карауле у этих могил и несколько священников в красных пасхальных облачениях, которые, возвращаясь после панихиды, радостно приветствовали людей с цветами в руках: «Христос воскресе!»
Кстати, песни Окуджавы поют каждое 9-е Мая – это ведь еще и день рождения Булата Шалвовича – на Трубной площади у Театра современной пьесы. Приходите!
Споры не о Власове
В 2009 году в церковной и околоцерковной среде неожиданно много говорилось об истории XX века. Едва улеглись страсти вокруг заявления вл. Илариона о роли в нашей истории товарища Сталина, как тут же поднялась новая волна – на сей раз по поводу заявления Архиерейского Синода РПЦЗ о книге прот. Георгия Митрофанова. А затем подоспел двухтомник под редакцией А.Б. Зубова и новая волна споров… В них постоянно звучит одно знаковое имя: генерал Власов. Звучит оно настолько громко, что трудно бывает понять: почему?
На самом деле все, что я мог бы сказать об этом человеке, уже сказано другими, и мне добавить нечего. Ведь споры-то на самом деле идут не о Власове: ну что нового можно сказать об этом человеке спустя более полувека после его казни? Никаких новых обстоятельств его жизни никто не открыл и вряд ли откроет, никаких новых доводов никто не привел и вряд ли приведет.
Споры идут о восприятии нашей с вами истории, и чтобы понять это, нам стоит вспомнить, как в недавнем прошлом описывали совсем другую войну – Гражданскую. В советские годы эта война была знаковой, главной – все советское государство, вся его идеология существовали потому, что победила тогда одна из сторон, и они никогда не забывали нам об этом напоминать. Да что государство, романтика «Неуловимых мстителей» не просто насаждалась сверху, она действительно разделялась большинством народа, и даже молодой Булат Окуджава пел о том, как «комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной». Сегодня, правда, некоторые думают, что это он за белых собирался воевать, но ведь не пел он в ту пору песен про белых, зато про «комсомольскую богиню» пел.
А теперь вспомним, как говорили тогда о другой, проигравшей, стороне. Если судить по кинематографу, то первые полвека советской власти, вплоть до тех самых «Неуловимых мстителей», белая гвардия изображалась как сборище наглых и жестоких идиотов. Но все-таки в «Новых приключениях неуловимых» пронзительную песню о русском поле пел не кто иной, как белый офицер. А вскоре вышли и «Бег», и «Дни Турбиных» по Булгакову – и вот к шестидесятой годовщине революции белый офицер на советском экране из мерзавца превратился в трагическую фигуру. Он тоже любил на свой лад Родину, хоть и ошибся в главном выборе. А под конец советской власти благородный поручик Голицын окончательно затмил всех комиссаров с их шлемами.
Полвека потребовалось нашей стране, чтобы только начать выходить из Гражданской. Этот выход еще далеко не завершен, один мой приятель рассказывал мне, как ездил этим летом на Дон, где жили его предки. Как он сказал, там до сих пор никто не забыл, за кого чьи предки воевали в Гражданскую, кто и кого расстреливал и раскулачивал. Гражданская там все еще продолжается, добавил он.
Я ни в коем случае не сравниваю власовцев и белогвардейцев – это две совершенно разные истории. Одни изменили присяге в самый тяжелый момент, а другие оставались присяге верны, даже когда не стало тех, кому они присягали. Да и внешне Власов очень мало похож на Деникина или Колчака, это вообще фигура совершенно иного масштаба.