Люди и ложи. Русские масоны XX столетия
Шрифт:
Считается уже почти законом социальной жизни то, что люди, объединенные в организацию политической целью, весьма быстро теряют почву для единства, этой цели добившись. Начинается обычная политика и дальнейшая борьба за власть, только уже между собой.
Поскольку русское масонство XX века, в отличие, например, от масонства века XVIII, практически не ставило перед собой задач просветительских, мистических и т.д., ограничиваясь почти исключительно политическими и карьерными соображениями, последние и одержали верх. Потому и не удивителен бросающийся в глаза после февраля 1917 года разнобой мнений и противоречия между членами ордена, которые еще недавно были куда
Напротив, мистическое масонство некоторое время продолжало свою деятельность и при советской власти, пока не было юридически запрещено и уничтожено физически. Опубликованные недавно воспоминания и другие материалы о русских мартинистах, розенкрейцерах и тамплиерах (Левандовский, Никитин, Налимов) рассказывают о них весьма подробно. Но к политическому масонству десятых годов они не имели никакого отношения.
Временное прекращение деятельности масонских лож между двумя революциями вызывает наиболее жаркие споры историков. Берберова в разных местах книги указывает несколько различных причин закрытия лож в начале десятых годов: «болтливость князя Бебутова», «департамент полиции стал сильнее нажимать», а чуть позже «пошли такие раздоры, что десять братьев пришлось временно „усыпить“. По мнению Натана Смита, в 1915 году было усыплено не десять братьев, а десять или двенадцать лож, и связано это было с возникшими разногласиями по поводу ответственности правительства за военные поражения.
Л. Хасс считает, что все регулярные русские ложи были усыплены еще в 1909 году, и поводом послужила излишняя разговорчивость отдельных масонов, в первую очередь, князя Бебутова и Баженова, вызвавшая обостренный интерес властей и очередную антимасонскую кампанию в правой прессе. Истинной причиной было стремление очистить свои ряды от случайных и нежелательных элементов, осуществить в своем роде переворот под благовидным предлогом.
Позже, в 1912-1915 годах, было вновь создано до 50 лож, действовавших до 1917 года, но они уже не были правильными, регулярными ложами, получившими признание у материнских французских лож. Именно это масонство было собственно политическим, «карбонарским», не придерживающимся обрядов и не задумывающимся о духовном совершенствовании.
А.Я. Аврех оспаривает утверждение Некрасова и относит роспуск лож не к 1909 году, как показал тот, а к 1911 [179] . Поскольку по этому вопросу ни один историк не располагает точными фактами и основывается исключительно на догадках, приходится признать, что это наиболее темный период в недолгой деятельности русского предреволюционного масонства, и вряд ли он будет убедительно объяснен до обнаружения новых документов.
Идеологическую «тиранию Парижа над Петроградом», которой посвящена книга Джона Кипа, вряд ли правомерно распространять на предреволюционные масонские взаимоотношения. В Париже о новых, нерегулярных, ложах вообще вряд ли знали, по крайней мере историкам не удалось найти ни одного упоминания о таком факте.
179
Аврех А.Я. Масоны и революция. М., 1990. с. 320.
Зато косвенных свидетельств обратного много – русские не приглашались на международные масонские мероприятия конца 1910-х годов: ни на Конференцию масонских послушаний Союзных Наций в январе 1917, ни на Конгресс масонских послушаний Союзных и Нейтральных
«Верховный Восток народов России» был создан на конвенте 1912 года в Москве без согласия «Великого Востока Франции», т.е., по масонским правилам, незаконно, и впоследствии международным масонством признан не был. Многим русским эмигрантам в Париже после 1917 года было отказано в приеме во французские ложи иначе как со степени ученика с предварительным формальным посвящением, что их возмутило, а Керенский швее отказался участвовать как во французском, так и в русском масонстве.
По этой причине некоторым историкам не кажется убедительным и эпизод с французами у Керенского, рассказанный Берберовой со слов полковника Н.Н. Пораделова. Марсель Кашен вышел из масонства в 1901 году; о том, что Альбер Тома состоял в его рядах, нет никаких данных. Да и не было у французов необходимости умолять Керенского не бросать Францию – почвы для сепаратного мира в России тогда не существовало, переговоры по этому поводу велись, однако Германия в тот момент была категорически против [180] .
180
Подробнее об этом см.: Хасс Л. Еще раз о масонстве в России начала XX века // Вопросы истории. 1990. № 1.
Берберова стремится доказать обратное, опровергая многочисленные свидетельства современников. Н.Н. Яковлев, не указывая, правда, источник, приводит слова Н.В. Некрасова о том, что «уже с 1910 г. русское масонство отделилось и прервало связи с заграницей» [181] .
На том же настаивал Керенский: «Хотел бы подчеркнуть, что наше общество было неправильной масонской организацией» [182] . Ему вторит Кускова, считая, что русское масонство преследовало лишь тактические цели и не имело ничего общего с иностранным [183] .
181
Яковлев Н.Н. 1 августа 1914 года. М., 1974. с. 230.
182
Kerensky A. Russia and History's Turning Point. New York, 1965. p. 88-89.
183
Slavic Review. 1968. Dec. p. 606-607.
Берберова категорически не согласна с такой трактовкой и, несмотря на целый хор голосов, отводит их все по тем или иным причинам: Яковлева – не считая его историком, Кускову и Керенского – как масонов, лгущих во спасение тайны. Не убеждают ее и доводы тех историков, которые склоняются к точке зрения Кусковой.
Кто тут прав, на сегодняшний день сказать со всей уверенностью нельзя. Этот вопрос, как и многие другие в истории российского масонства, остается открытым для обсуждения. Вряд ли стоит считать и Берберову последней инстанцией.
Зато книга ее не только побуждает размышлять, но и предоставляет богатый материал для размышления.
Олег Коростелев