Люди и призраки
Шрифт:
— Том! — подал голос шериф Марчетт. — Нам, похоже, пора уносить ноги.
Он говорил тихо, словно взрывной механизм бомбы мог сработать от сотрясения воздуха.
— Не оставляйте меня одного! Джек, ты не имеешь права! Ты ведь шериф!
— Ничего не могу больше для тебя сделать, Дик. Клянусь, что хотел бы тебе помочь, но это не в моих силах. Может быть, тебе поможет чудо или волшебство, но, боюсь, дело — труба.
— Не бросайте меня здесь одного! Вытащите меня отсюда — я заплачу вам столько, сколько вы попросите!
— Извини,
Отцу не нужно было второго приглашения. Ловко, как обезьяна по стволу дерева, он взлетел по стремянке.
— Я подержу стремянку, Джек, — сказал он, оказавшись наверху. — Давай выбирайся.
Бомба продолжала тикать, отмеряя время.
— Ничем не могу помочь тебе, Дик, — еще раз повторил шериф Марчетт, взбираясь по лестнице.
— Нет! Послушайте! Я все для вас сделаю, только вытащите меня! Я вытерплю любую боль!
Но отец и шериф Марчетт уже шли к двери.
— Умоляю вас! — заорал им в спину мистер Моултри.
Его голос задрожал, из горла вырвались глухие рыдания.
Он вновь попытался вырваться из-под обломков, но безуспешно. Сильная боль заставила его кричать еще громче:
— Вы не можете оставить меня умирать здесь одного! Это бесчеловечно!
Когда шериф и отец оказались на улице, мистер Моултри все еще кричал им вслед и плакал. Их лица были вытянутыми и напряженными.
— Да, работу здесь предстоит проделать нелегкую, — заметил шериф Марчетт. — Тебя куда-нибудь подвезти, Том? — спросил он отца.
— Да, — ответил отец, нахмурившись. — Нет. Не знаю, — сказал он наконец, прислонившись к машине.
— Да не убивайся ты так, Том. Мы все равно ничем не можем ему помочь, ты и сам это прекрасно знаешь.
— Может быть, кому-нибудь из нас стоит подождать снаружи, на случай если появится команда саперов.
— Отличная мысль. — Шериф Марчетт оглянулся по сторонам. — Хочешь вызваться добровольцем, Том?
— Нет.
— Я тоже. А кроме того, саперы все равно подъедут не скоро. У меня предчувствие, что бомба вот-вот взорвется, а с ней взлетит на воздух целый квартал, так что поступай как знаешь, а я собираюсь унести отсюда ноги, пока цел.
Шериф подошел к своему автомобилю и открыл дверцу.
— Эй, Джек, обожди-ка минутку, — сказал отец.
— Ни единой минуты. Если ты едешь, садись.
Отец забрался в машину, шериф завел мотор.
— Куда тебя подвезти, Том?
— Послушай, Джек! Ты сам сказал: Дика может спасти только чудо или волшебство. Кто, по-твоему, единственный человек, способный сотворить для Дика чудо?
— Преподобный Блессет, но он давно покинул наш город.
— Нет, я говорю не о нем. О ней.
Шериф Марчетт, взявшийся было за рычаг переключения передач, замер.
— Тот, кто способен превратить патроны в охотничьем подсумке в клубок зеленых садовых змей, сможет сладить и с бомбой. Как ты думаешь, Джек?
— Никак, Том! Я думаю, что Леди тогда была ни при чем. Наверно, Блэйлок Большое Дуло просто спятил от своего поганого виски и вместо патронов запихнул в свой подсумок несколько пригоршней змей!
— Перестань, Джек! Ты же видел этих змей, как и я, собственными глазами! Там их были сотни! Как ты думаешь, сколько времени потребовалось бы Большому Дулу, чтобы их собрать?
— В эти фокусы с вуду я не верю, — твердо сказал шериф Марчетт.
И тогда отец сказал первое, что пришло ему на ум, и даже сам испугался своих слов:
— Не нужно бояться просить у нее помощи, Джек. У нас нет другого способа спасти Дика.
— Черт побери, — пробормотал шериф. Он оглянулся на дом Моултри, из дыры в крыше которого в небо струился свет. — Но она, наверно, уже давно уехала из города.
— Может быть, да, а может, и нет. Что нам мешает доехать до дома Леди и проверить?
Большинство домов в Братоне стояли с темными окнами: их обитатели, напуганные сигналами сирен, бежали, спасаясь от угрожавшего городу взрыва. Однако в окнах жилища Леди мерцали, переливаясь, огоньки.
— Я подожду в машине, — сказал шериф Марчетт.
Отец кивнул и выбрался наружу. Глубоко вдохнув холодный рождественский воздух, он заставил свои ноги сдвинуться с места и донести его до двери. Взявшись за маленькую серебряную рукоятку дверного молотка, он сделал то, на что, как ему казалось, не решился бы никогда в жизни, — оповестил Леди о том, что пришел к ней в дом.
Он ждал, надеясь, что она ему ответит.
Он ждал, глядя на ручку входной двери.
Он ждал.
Через пятнадцать минут после того, как отец постучал в дверь дома Леди, на улице, где жил мистер Моултри, раздался шум, грохот и лязг, звяканье и бренчание, вызвавшие неистовый лай собак. Пикап с заржавелыми бортами и просевшей подвеской остановился у обочины перед домом четы Моултри. Дверца со стороны водителя открылась, и на дорогу выбрался высокий и тощий чернокожий человек. На дверце по трафарету не очень аккуратно была намалевана надпись: «Починка Лайтфута».
Человек двигался очень медленно, казалось, каждое движение причиняет ему боль. На нем был свежевыстиранный комбинезон и серая кепка, из-под которой выбивались седые волосы. Чрезвычайно медленно человек подошел к кузову пикапа и нацепил монтерский пояс, с которого свешивались различные молоточки, отвертки и какие-то загадочные гаечные ключи. Он не спеша поднял с асфальта ящик для инструментов, старинное металлическое чудо, где можно было найти любой из болтов и гаек, о которых может только помыслить монтер. Двигаясь так медленно, словно на него давило бремя минувших веков, мистер Маркус Лайтфут подошел к покосившейся входной двери дома Дика Моултри. Перед тем как войти, он постучал, хотя дверь была распахнута. Один раз, потом, не дождавшись ответа, второй…