Люди и призраки
Шрифт:
— Ого! — пораженно выдохнул мистер Лайтфут. — Вот это красотища!
— Он убьет меня! — простонал мистер Моултри. — Убьет до смерти!
Скрежет сделался громче. С помощью металлического зонда мистер Лайтфут прощупал маленькую красную коробочку, из которой доносился шум. Затем проделал то же самое собственным пальцем, а убрав его, удовлетворенно присвистнул:
— Ага! Потихоньку нагревается.
Мистер Моултри заплакал, хлюпая носом, слезы текли тонкой струйкой из опухших глаз.
Ловкие пальцы
— Знаете, — проговорил он, — возникла одна проблема…
Мистер Моултри весь дрожал, казалось, он вот-вот потеряет сознание.
— Видите ли, — мистер Лайтфут легонько постучал по подбородку пальцем, напряженно размышляя, — всю жизнь я только чинил вещи. Я никогда не ломал их.
Глубоко вдохнув воздух, он так же медленно выпустил его из легких.
— А здесь, сдается мне, без маленькой поломки никак не обойтись. — Он утвердительно кивнул. — Господи! Рука не поднимается разбивать такую красоту.
Он выбрал другой молоток, более тяжелый.
— Но делать нечего.
И он с силой опустил молоток на красную коробочку, пластиковое покрытие которой с треском раскололось от края до края. Мистер Моултри до крови прикусил язык. Сняв красные пластиковые половинки, мистер Лайтфут принялся рассматривать механизмы и проводки, открывшиеся внутри коробочки.
— Одна тайна внутри другой, — пробормотал он.
После чего порылся в своем ящичке и вытащил маленькие кусачки для проволоки, новенькие, еще с магазинной биркой, на которой значилась цена — 99 центов.
— Ну ладно, — сказал он бомбе и вздохнул. — Смотри только не рыгни мне в лицо.
— О Господи, о Иисус в небесах, о райские врата, откройтесь мне, ибо я иду к вам, — забормотал, задыхаясь, мистер Моултри.
— Когда доберетесь туда, скажите святому Петру, что старого монтера ему осталось ждать недолго.
Сказав это, мистер Лайтфут потянулся кусачками к паре проводков, перекрещивавшихся у самого сердца механизма, — одному черному, другому белому.
— Подождите, — вдруг прошептал мистер Моултри. — Подождите…
Рука мистера Лайтфута замерла.
— Я должен облегчить душу, — торопливо проговорил мистер Моултри, тараща глаза не хуже танцора на плакате. — Мне надо исповедаться, пробиться к свету, чтобы попасть на небеса. Послушайте, что я скажу…
— Я слушаю, — отозвался мистер Лайтфут, сидя рядом с бомбой, механизм которой продолжал работать.
— Джеральд и я… мы с ним, но в основном это затея Джеральда… я с самого начала хотел от всего отказаться… но сейчас… сейчас устройство уже запущено и… оно сработает в десять утра. В первый день после Рождества. Слышите меня? В десять утра. Там ящик, полный динамита, а в нем — часовой механизм. Мы заплатили Блэйлоку Большое Дуло… и он достал его для нас.
Мистер Моултри с трудом сглотнул, как видно ощущая адское пламя, уже начавшее припекать ему задницу.
— Бомба заложена так, чтобы взорвать Музей гражданских прав. Мы… но это была идея Джеральда, он все задумал, когда узнал, что Леди собирается строить этот музей. Послушайте меня, Лайтфут.
— Я слушаю вас, — спокойно и тихо отозвался негр.
— Богом клянусь, я не знаю точно, где лежит бомба. Джеральд спрятал ее где-то возле музея или Центра досуга. Но бомба уже там, и она взорвется на следующий день после Рождества ровно в десять часов утра.
— Вот как? — спросил мистер Лайтфут.
— Именно так, истинная правда! И пусть Бог теперь заберет меня на небо, потому что я очистил свою душу!
— Ага-ага!
Мистер Лайтфут протянул руку. Подцепив черный проводок, он щелкнул кусачками, и тот оказался перерезанным пополам. Но бомбу не так-то легко было заставить молчать.
— Вы слышите меня, Лайтфут? Этот ящик с динамитом уже сейчас там, возле музея!
Мистер Лайтфут подцепил кусачками белый проводок. На его скулах напряглись желваки, на лбу мелкой россыпью алмазного порошка блестел пот.
— Нет, — ответил он, — ее там нет.
— Чего нет?
— Бомбы нет. Теперь уже нет. Бомбу нашли. А теперь я перережу последний проводок.
Рука Лайтфута задрожала.
— Возможно, я ошибся и сначала нужно было перерезать другой провод. Теперь может всякое случиться.
— Господи, помилуй меня! — запричитал мистер Моултри. — Клянусь, что буду хорошим мальчиком до конца своих дней, только дай мне еще пожить!
— Ну что ж, перерезаю! — сообщил мистер Лайтфут.
Мистер Моултри крепко зажмурил глаза. Кусачки тихо щелкнули.
Б-БА-А-А-А-БАХ!
Посреди оглушительного вихря огня и разрушения мистер Моултри пронзительно закричал.
Но когда его крик стих, то вместо ангельских арф или пения чертей «Он был веселым и хорошим парнем» он услышал уже знакомое «ага».
Мистер Моултри изумленно таращил глаза.
А мистер Лайтфут широко улыбался. Он задул синеватый огонек пламени на отрезанном конце белого провода. Бомба была укрощена и лежала тихо и неподвижно. Мистер Лайтфут заговорил голосом, охрипшим после того громкого вопля, который он только что исторг в самое ухо Моултри.
— Прошу прощения, — улыбнулся он, — но случай был такой, что никак невозможно было удержаться.
Казалось, из мистера Моултри выпустили воздух, словно из воздушного шара, который проткнули насквозь. Испустив тихое шипение, он потерял сознание.