Люди из ниоткуда. Книга 2. Там, где мы
Шрифт:
Это — тоже последствия моментального, шокирующего «подрыва» организма, критически долго обходящегося без живительной смеси.
А поскольку вы только что скормили ему именно чистую «топливную» энергию, не смягчённую "гасителями детонации", того же азота…
То тут в теле начинается битва Начал.
Спазм лёгких и гортани, «вскипание» моментально обогащённой кислородом крови, когда в ней происходят примерно те же процессы, что и с описанною мною водой у низа стены…
То есть она бурлит, пенится, как от подачи
А если нет — вас добьёт зашкаливающее артериальное давление…
Ко всем этим прелестям добавляется наслаждение порывов на рвоту и… острое желание дышать, дышать, дышать ещё…
А это, как вы уже поняли, чревато даже с первого раза…
А вы ещё и в воде, и не дай бог, глубже, чем на метр…
Вот что такое кислород не в больнице в сильно дозированном виде, и в состоянии почти покоя…
Вот почему эта гадость старит организм… и ещё иногда спасает жизнь. Если ты ещё просто выживешь после этого…
Жизнью жизнь… чуть не поправ, что называется…
Да нет! Это банально и мимоходом называется куда проще.
Примерно так: я-чуть-не-сдох!!!
…Я с превеликим трудом заканчиваю «процедуру». Если б я не был в воде, я был бы покрыт потом, как металл на осеннем рассвете, — крупными, хладными каплями, очень близкими к изморози.
Теперь можно повторить, — уже спокойнее, — и дышать. А не мучиться.
И я делаю это. Потому как мне следует поспешать. И принимать решение, — назад или вниз. Назад? Или вниз?!
Я уже говорил, что я ненормальный?
Да? Ну, тогда не стоит и удивляться выбору, который я сделал.
Рванув один из спускных клапанов ранца, я выгоняю этим воздух из его отсека. Он нехотя напрягается…, а затем послушно заваливается вслед за мною туда, где беснуется белесая муть, изредка перемежающаяся струёю свежей, незамутнённой воды, прямым током прущей в стену. Образуя просветы.
И тогда напротив этой струи смутно виднелось тёмное круглое пятно, диаметром эдак метра два с половиной, которое, судя по скорее угаданным мною линиям, забрано редкой решёткой.
Я тяну за собою баул и начинаю своё пике к этой точке. Мне нужно торопиться, потому как в этом состоянии мне не светит долго плясать на глубине в десяток-полтора метров…
Мне не хочется напоминать себе лишний раз, что у меня от силы семь минут.
Против вечности камня и долголетия незыблемости воды — четыреста двадцать секунд крохотного, как вспышка искры, мига…
Глава XVI
Эту решётку мне пришлось взорвать. Уж не знаю, от кого и зачем её нужно было ставить, но я через неё не проходил.
Никак.
Не способная удержать ничего мельче табуретки, она играла роль молчаливого статиста, когда я старательно выковыривал ей кишки.
Вся поросшая крохотной разновидностью моллюсков, чему я был несказанно удивлён, она походила на престарелого морского ежа.
Вся такая же неряшливая и старая. Наверняка она была ровесницей всего этого циклопического сооружения.
Прежде чем ликвидировать её как данность, мне пришлось повозиться. Нет, не с нею, — она легла под взрывом молча, без страданий, разметав напоследок сорванные мини-взрывом полипы и наросты, и подняв на прощание неимоверную муть.
А с той задачей, чтобы меня не тащило внутрь, как крошку мусора, затягиваемую в пылесос. Для чего я с самого начала прицепил край тонкого троса с редукционным барабаном прямо к одному из её прутьев, ещё очень крепких на вид. И закрепил редуктор катушки на поясе.
Как я видел, край низа трубы был примерно на двадцать пять сантиметров покрыт плотной коркой затвердевшего за годы мелового осадка.
Его окаменевшую структуру можно было сорвать сейчас с места, пожалуй, лишь отбойным молотком.
Наносило его долго и постепенно, начавшись с крохотных частиц, каким-то образом зацепившихся за край металла трубы. И потом намывало и осаживало час за часом, день за днём…
Меня же, в отличии от этих ничтожеств, просто рванёт внутрь так, что и язык изо рта вытянет, если не буду крепко сжимать зубы…
А посему мне стоило тщательно позаботиться обо всём своём прежде, чем я с ним по-быстрому расстанусь внутри, ибо всё, что не будет спрятано и закреплено, станет уже не моей собственностью, а добычей сидящего там монстра. В лице насоса немерянной дури.
А до этого мне хватило ума не пересекать линии решётки, не проплывать мимо её зева до тех пор, пока не будут закончены все приготовления.
К тому времени, когда я отревизировал даже собственный пах на предмет крепости стежков, держащий детородную составляющую, я умаялся окончательно.
Уже хотя бы потому, что мне приходилось делать сто дел одновременно. Не имея акваланга, непросто хапать ртом время от времени газа, «дышать» им этим странным образом, что-то перекладывать, увязывать, доставать, готовить, придерживать, прикреплять и настраивать. И всё это время следить за тем, чтобы меня или все эти мои «запчасти» не начало притягивать к жерлу.
Потому как оторваться потом от него или отвоевать прихваченное им будет непросто. Вырывающиеся из пакета пузыри кислорода, почуяв «течение», в один момент нагло «наладились» в путь, исчезая в подлой трубе со скоростью звука.
Так что я в основном «кормил» им систему водозабора, чем собственные лёгкие. И со злой досадой думал, что резерв пакета на исходе. Ещё минуты две — и я должен буду либо ринуться внутрь, чтобы побыстрее достичь… ну хоть чего-то. Потому как не видел иного способа попасть туда.