Люди как боги (илл. В. Чигирева)

Снегов Сергей Александрович

Все это пока в грядущем, проекты планет в стадии эскизных набросков, командированные еще мотаются из созвездия в созвездие, согласовывая с будущими жильцами условия обитания: размеры шариков, температуры солнц, продолжительность дня и ночи, атмосферу и силу тяжести, жилище и питание — просто удивительно, как много встает вопросов. Но пока все это просчитывается, флотилии Звездных Плугов, тихоходы старого выпуска, уже вспарывают пространство недалеко от Ориона, скатывая пылевые туманности для дальнейшей переработки: на планеты или на солнца.

— И хоть дело это до ерунды простое, —

орал Аллан, — неразберихи внесено и туда. Удивительный мы народ, люди, ничего не делаем по-человечески, любой кибернетический аппарат даст нам ферзя форы. О том, где начать работы, толдычим месяцами, а потом загорается: «Давай! Давай!» — и штурмовщина: Звездные Плуги запущены на рейсовых скоростях, мировое пространство трещит по швам, куда ни повернешься — везде пылевые дымки, дымки, дымки! Казалось бы, границы очерчены, нет, залезаем в резервации, будто и пустоты уж не хватает. Страх, что творится на космических трассах! По дороге на Ору наш «Кормчий» чуть не влетел в область комплексного разрушения: впереди распадалась ненужная звезда, из темных карликов, а по сторонам пространство перерабатывалось в первичную строительную пыль. Куда повернуть, я вас спрашиваю? Время поэтических полетов проходит. Скоро лишь за пределами Галактики можно будет разгоняться. Если так пойдет и дальше, я плюну на межзвездные перелеты и пойду в планетостроители.

Он оглядел нас смеющимися глазами и закончил:

— Таковы наши земные дела, братцы. Выкладывайте теперь, что вы тащите с собой из Персея?

— Сейчас мы тебе покажем на стереоэкране кое-что интересное, — сказал Леонид.

Пока Леонид готовил демонстрацию, я спросил Ольгу:

— Почему ты оглядывалась на меня, когда Аллан рассказывал о Земле? Ты смотрела на меня так, словно чем-то поражена.

— Ты сегодня смеялся, — сказала она. — Ты в первый раз за два года смеялся, Эли!

— Ну и что же? Тебе это понравилось? Или испугало?

— Не знаю сама. Это было странно. Я вдруг увидела, что ты очень переменился, Эли.

5

На Оре я перебрался с одного звездолета на другой. «Пожиратель пространства» поступал в распоряжение Спыхальского, а на Землю уходил «Кормчий». Экипаж «Пожирателя пространства» немного задержится на Оре для передачи звездолета, я улетаю раньше их.

Еще до «Кормчего» на Землю унесся курьер с вестью о нашем возвращении из Персея.

За месяцы моей болезни на звездолете изготовили три установки для генерирования и приема волн пространства, мало отличающиеся от той, первой, что так честно послужила в звездном скоплении. Мы назвали эти механизмы СВП-1, то есть станция волн пространства, модель первая. Одну СВП-1 передали Спыхальскому, вторую предназначили для Плутона, последнюю же, а также все записи и расчеты, сделанные в рейсе, я везу на Землю — для обработки на больших машинах.

Мне трудно передать восторг Спыхальского, когда он узнал, что это за установки. Нужно, как он, всю жизнь провести в полетах вслепую, а после этого неожиданно прозреть, чтоб понять его состояние. Он расплакался, обнимая нас по очереди. Мне он сказал:

— Вас отблагодарю особо — примите

маленький ответный подарок! — Такой же живой, как при расставании, розовощекий, с яркими голубыми глазами, он смотрел на меня с ласковым лукавством, как смотрят иногда старики на детей. — Приятно, правда?

Подарком оказалась лента с речью Фиолы.

Я ушел в свою комнату, чтоб пережить наедине встречу с Фиолой. Прошедшее окружило меня, на миг оно показалось ближе настоящего.

Фиола, яркая и быстрая, вспыхнула и зазвучала в сумраке таинственных садов планеты, вращавшейся вокруг белой Веги. Это была Фиола на родине, не среди чудес, созданных человеком, — у себя, «Эли, мой Эли! — пела и сияла Фиола. — Я жду, ты обещал приехать, я хочу тебя видеть!» Мне стало грустно и отрадно, я не мог к ней приехать, но радовался, что она желала меня увидеть.

Потом я спрятал ленту подальше, чтоб часто не вынимать ее. Мне нужно было думать не о Веге, а о Земле. Во всей Вселенной сейчас для меня существовало лишь одно притягательное место — крохотная могущественная Земля, истинный, а не геометрический центр мироздания. Я стремился на нее и страшился ее. Я не был уверен, захочет ли она стать тем, во что я задумал ее превратить. Я записал ответное послание Фиоле и передал Спыхальскому. Он обещал доставить его Фиоле с первым курьером, что уйдет в созвездие Лиры.

— А сами не хотите сбегать на Вегу? — спросил он, усмехаясь. — Неплохая звезда.

— Нет, — ответил я. — Мне надо на Землю.

— Да, конечно. Вам следует подлечиться, а где это сделать лучше, чем на старушке Земле?

И он ничего не понимал во мне! Утром мы взяли курс на Землю.

6

Я не могу припомнить сейчас недели, проведенные на «Кормчем». Аллан из той породы звездопроходцев, что, доверяя командование автоматам, сами не отходят от них. Мы встречались с ним лишь в столовой. Я часами сидел в парке и дремал в кресле.

На Плутоне я задержался на два дня. Я не узнал Плутона.

В старом проекте мы предусматривали великолепную, не хуже земной, атмосферу, обширные леса, даже океан. Атмосферу успели создать, сады и парки разбили, но лесов и океана не было и в помине — на отведенных им местах тянулись цехи, одни автоматизированные, без людей, цехи, сотни, тысячи километров Цехов…

«Работящая планетка» — так мы называли между собою Плутон. «Гудящая планета» — так следовало бы ее назвать ныне. Она гудела по экватору и у полюсов, в недрах и в стратосфере, ее всю сотрясал гул механизмов, даже при извержениях вулканов не бывает такого непрерывного, сосредоточенного гула.

— Толково, правда? — крикнул мне Аллан. Мы в авиетках облетали планету. — Признайся по-честному, не ожидал?

— Нет, конечно. Такой размах!..

— Главная мастерская Межзвездного Союза — надо размахиваться. Хочешь взглянуть на новые звездолеты?

— Разумеется.

— Они на Южном полюсе, в складе готовой продукции. Между прочим, сырье выгружается у Северного полюса, а потом растекается по всей планете, пока не сконцентрируется снова на выходе, — на этот раз в форме готовых галактических кораблей.